I am not Daredevil
черновикОтец Растина и Эррис был аннай и служил чиновником в каком-то мелком ведомстве, против всякой логики носившем слишком длинное название, чтобы его можно было запомнить. Растин и не запоминал. Как не запоминал ещё тонны разнообразной чуши, о которой имел обыкновение разглагольствовать Даврани Ницер. Слушать-то отца приходилось, куда деваться... Сестра с самого начала каникул пропадала то с подругами, то с поклонниками, а вот брату приходилось отдуваться за двоих. Неудивительно, что уже на третий день Растин возмечтал скорее сбежать в Академию и закрыться в морге, с трупами, которые молчат! По крайней мере, пока их не спрашивают.
Отец говорил о повышении цен, ворчал на начальство, которое повадилось требовать от подчинённых отчётов о прошлогоднем снеге и завтрашнем дождике, ругал Лант и предрекал войну. В конечном итоге, все его речи сводились к тому, что во всём виноват канцлер Мирант, тот самый, которого Бледная забрала ещё до рождения Растина. Последний уныло кивал, внутренне бесясь. Можно подумать, злосчастный Мирант выдумал и бюрократию, и неурожаи, и религиозных фанатиков. Ах да, и прошлогодний падёж скота - тоже его рук дело, как же иначе. Если бы Растин хуже знал отца, он бы не выдержал и ввязался в спор, но что толку долбиться в замурованную дверь? В ответ на любые аргументы отец принимал важный вид и изрекал что-нибудь вроде: "молодо-зелено" или "вот поживёшь с моё - научишься разбираться в жизни". Растин неизменно злился, яростно бросался в спор, а в конце концов - хлопал дверью. Терпения у него всегда было мало. Но вновь и вновь повторять навязший в зубах сценарий не хотелось, поэтому оставалось только пропускать отцовскую болтовню мимо ушей и утыкаться в книгу. Можно было, конечно, сбежать, как Эррис, но отец бы обиделся, а оставлять с ним сестру - значит неминуемо поставить на уши весь дом. У близняшки терпения было ещё меньше, особенно когда папочка заводил разговор о замужестве, а скандалить она умела очень громко.
Перед глазами пестрели схемы и таблицы. Однокурсники точно сочли бы Растина больным на всю голову, если бы узнали, что он читает учебники на каникулах, но ему было плевать. Пусть он и впрямь больной на всю голову - говорят, с некромантами это случается - но формулы и расчёты его завораживали... то есть, практика, конечно, ещё веселее, но разорение кладбищ всё-таки преследуется по закону...
Отец бубнил что-то осуждающее про работу Сената, и вдруг резко замолчал. Растин поднял голову, наткнулся на виновато-испуганный взгляд отца и попытался восстановить в голове его последнюю фразу. А восстановив, понял. Фраза была о чём-то вроде: "демоны б побрали этих ресситов".
- Да ничего, пап, - со вздохом сказал Растин. - Всё нормально.
- Уж прости, не должен был я этого говорить. - буркнул отец. - Никак не привыкну, что вы с Эрриской теперь тоже...
- Нормально, пап, - повторил Растин. Ему стало слегка неловко. Собственно, ему давно уже было неловко. У отца магического дара не было, у них с близняшкой - был, и когда это проявилось, они автоматически встали на ступень выше всего своего окружения. Никто не виноват, Богиня выбирает, кому родиться ресситом, а кому - аннаем, и если Она рассудила, что Даврани Растин и Эррис должны принадлежать к элите - так тому и быть, радоваться надо. Радоваться получалось - в Академии, но не рядом с отцом.
Отец меж тем старательно приободрился, приосанился и поглядел на сына со значительным видом:
- Я хочу сказать тебе, сын, - торжественно начал он, - что очень горжусь тобой. И Эрриской тоже. Вы молодцы! Ваша мать была бы счастлива видеть, что её дети отмечены Великой Богиней!
Растин вымученно кивнул. Эту оду он тоже уже слышал. Раз десять.
- Кроме того, - продолжал отец, - Мне известно, что вы оба отличились в Академии. И, между прочим, я всё ещё не слышал от тебя подробностей! - он воодушевлённо улыбнулся.
- Тебе это не будет интересно, пап.
Не хватало рассказывать отцу о своей специализации! Сам Растин влюбился в некромантию, но вряд ли кто-то из аннаев его поймёт. Ресситы - и те не все понимают. Студенты с других факультетов шарахались от некромантов, как от чумных. Эррис не в счёт, она сестра, и потом - у неё ветер в голове... Магия стихий - как раз для неё. Такая же простая - и такая же непредсказуемая.
- Ну почему же? Расскажи, поведай отцу о своей новой жизни! - отец всё ещё выглядел воодушевлённо, а вот если отказаться - наверняка обидится, решит, что сын загордился. Растин хмыкнул. Отец хочет услышать про учёбу сына? Он это услышит.
- Ну, на экзамене мне нужно было просчитать формулу диэнтраитового преобразования третьей степени. Она выводится из теоремы Деркрана о перекрещивающихся потоках и из физиологических показателей с помощью постоянной Аллеста. Там такая фигня со схемами - для первого преобразования нужна концентрация на пятом сеттене, а для остальных двух - на восьмом, поэтому чертить очень сложно. И формула длинная получается, да ещё с комплексными числами, так что, сам понимаешь...
Отец, разумеется, ничего не понимал. К этому-то Растин и стремился. Хочешь, чтобы человек потерял интерес к разговору - говори позаумнее, да с привлечением терминологии... Отец покивал с умным видом и увял. Можно было снова уткнуться в книжку.
- Ах да, - вспомнил отец. - Ты же ещё самого главного не слышал! У нас в городе сейчас полк расквартирован! Все орлы орлами, а неразговорчивые, и готовятся к чему-то... Говорю тебе, будет война!
- Если бы готовилась война, полки бы стягивали к границе, - отмахнулся Растин. - А не размещали под самым Арансиллем. Это глупо. Скорей уж смотр войск какой-нибудь готовится...
- Ну вот увидишь, попомни мои слова - будет война с Лантом!
Дался отцу этот Лант... Нет, конечно, от людей, которые поклоняются Бледной ничего хорошего ждать не приходится, и, если верить учителям, лантийцы арансилльцев любят не больше, чем арансилльцы лантийцев, но это ещё не повод для конфликта. Если, конечно, Альстиар не объявит какую-нибудь священную войну за веру. Но он этого не сделает, потому что не идиот же он. Лантийцы будут насаждать свою религию в западных степях - и пусть их насаждают, а вот на Арансиллисс они не полезут. Кишка тонка.
И, конечно, Арансиллисс не станет нападать первым. Тем более - на такое крупное государство, как Лант. В Сенате уже полтора века заседают сторонники мирного развития, и в ближайшее время ничего не изменится. Только отцу этого не объяснишь. Поэтому Растин просто пожал плечами.
Отец наконец-то бросил болтать и задремал в кресле. С некоторых пор появилась у него такая привычка. Хлопнула дверь - вернулась Эррис. Бабочкой впорхнула в комнату, ярко улыбнулась, бесцеремонно заглянула брату через плечо:
- Чем ты занимаешься? Бросай эту ерунду, пойдём лучше погуляем!
- Добрый день, Эррис, - Растин ухмыльнулся. Близняшка фыркнула:
- Мы сегодня уже виделись. Привет, пап. А, он спит... Слушай, эти парни в синих плащах такие зануды, а ещё офицеры! А у нас есть что-нибудь перекусить?
- Намажь себе бутерброд. Где ты была?
- У Карисы, а потом мы ещё к Дилену ходили... ой, совсем забыла! Я обещала, что ты покажешь Дилену свою магию!
- С ума сошла? - ужаснулся Растин. Оглянувшись на отца, он шёпотом добавил. - И где ты труп собираешься брать?
- Ну-у... у Дилена есть дохлая мышка.
- Мышка?! - повторно ужаснулся начинающий некромант. - Это детский сад какой-то. Не стану я такой ерундой заниматься!
- А если я очень попрошу? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
- Даже не мечтай. Если кто-то узнает, надо мной будет смеяться весь факультет! - Растин недовольно глянул на сестру, строящую щенячьи глазки и отвёл взгляд. - И вообще, зачем тебе я? Покажи ему сама какой-нибудь фокус.
- Я показывала, - надулась Эррис. - Он хочет посмотреть на некромантию.
Хочет он... некоторые аннаи полагают магию развлечением. Так можно, пожалуй, сделаться снобом...
- Значит, придётся его разочаровать.
- Ну Растин! - взгляд у Эррис был в самом деле умоляющий. Видимо, этот Дилен был её очередной "вечной любовью". Растин не представлял, как она это делает, но сестрёнка ухитрялась заводить романы со скоростью света, причём каждый раз влюблялась со всем пылом, всегда разочаровывалась и искренне страдала около недели, а потом так же легко находила новую любовь. Взывать к её разуму в таких случаях было бесполезно.
- Ну хорошо, - наконец сдался Растин. - Но только никаких номеров. Обычный обряд, потом - аннигиляция. И никакой толпы зрителей, я не клоун.
- А-а-а, спасибо-спасибо-спасибо!!!
- Ну хватит обниматься!
С трудом отодрав от себя повиснувшую на шее сестру, Растин покосился на отца. Тот не думал просыпаться. Вот и отлично. Растин вздохнул:
- Это надо сейчас? Или время терпит?
Но Эррис никогда ничего не умела откладывать на потом.
- Потом ты передумаешь! Пошли!
Любящий братец покорно позволил ухватить себя за руку и потащить из дома. Как всегда, Эррис победила. Иногда Растину казалось, что он ненавидит сестру, но отказать ей было совершенно невозможно. Такой уж она была...
Близнецы были похожи - оба тонкие, черноволосые и большеглазые. А вот их характеры и пристрастия весьма даже разнились. Эррис была взбалмошной. Впрочем, сказать это - значит ничего не сказать. Это была не девушка, а яркий, позитивный, сверкающий и бренчащий разноцветными украшениями вихрь. Рядом с сумасшедшей сестрёнкой сам Растин, по природе своей довольно эмоциональный и порывистый, иногда чувствовал себя унылым старцем. Она была сплошь мелькание цветастых юбок и чёрных кудрей, сверкание улыбок, сплошь танец в солнечном свете. Растин был азартен и общителен, но считал себя человеком серьёзным. Он был влюблён в науку. Эррис была влюблена в жизнь.
Тирел был маленьким незначительным городком неподалёку от Арансилля. Близость столицы накладывала свой отпечаток: в Тиреле всегда знали свежие новости, а большая часть молодёжи только и мечтала переехать в Арансилль. Некоторым это даже удавалось.
Обычно в это время суток на улицах городка было довольно пустынно. Однако сейчас то тут то там мелькали синие и чёрно-серые плащи, компании из молодых людей в мундирах и чём-то разговаривали и смеялись. Растин замечал их и раньше, но не проявлял интереса, теперь же ему стало понятно, кто это. Эти люди могли быть только солдатами и офицерами из того полка, о котором говорил отец. Судя по цветам плащей, полк был аннайский, хотя один или два рессита там должны были быть. После неудачной кампании в Криарриа Сенат ввёл закон, согласно которому ни одна военная часть не должна оставаться без минимальной магической поддержки. Вообще армия была одним из немногих институтов, где высшие должности могли занимать аннаи. По старой имперской традиции Военная Академия всё ещё имела немалый авторитет, хотя давно уже не могла соперничать в этом с Магической Академией. По легенде обе знаменитые Арансилльские Академии были основаны в один день и долгое время считались двумя столпами государства, но с развалом Истранской Империи и появлением магократического Арансиллисса роль военных стала угасать...
Задумавшись, Растин перешёл улицу вслед за сестрой, и тут до них донеслись чьи-то крики и конское ржание. Кто-то выругался, крикнул: "Колдуна!" Растин остановился, озираясь и придержав сестру за руку. Чуть ниже по улице офицер удерживали беснующуюся лошадь, рядом стоял ещё один жеребец и, как ни странно, совсем не реагировал на происходящее. Чуть поодаль трое дюжих солдат выкручивали руки какому-то человеку в пропылённой дорожной одежде. Тот молча вырывался и, судя по всему, проявлял редкостную силу. Офицеру удалось кое как успокоить своего скакуна, он обвёл улицу безумным взглядом и снова закричал:
- Да чтоб вас всех! Найдите кто-нибудь рессита! Хоть какого завалящего колдуна, демоны б вас взяли!
Растин, начинавший понимать, в чём дело, рванулся к незнакомцу, которого держали трое. Эррис попыталась остановить его, прошипев: "С ума сошёл, не лезь!" - но брат от неё отмахнулся. Он успел как раз вовремя: незнакомец как раз смог освободиться, стряхнув с себя солдат, точно щенков, и, слепо набычившись, двинулся вперёд. Растин метнулся ему наперерез:
- Стой!
Незнакомец остановился как вкопанный, странно таращась на смельчака, заступившего ему дорогу. Растин в свою очередь внимательно разглядывал его. Предположения оправдались. На молодого некроманта смотрели тусклые остекленевшие глаза, лицо незнакомца было серым, на губах виднелись чёрные трещины.
Подоспели солдаты, попытались снова схватить его, тот рванулся, серое лицо жутко исказилось. Растин рявкнул:
- Назад! Назад, я сказал!!!
Как ни странно, молодцы сочли за лучшее послушаться странного молодого человека. Возможно, от неожиданности, а может быть - сработал командный тон. Они отступили, Растин протянул руку к серолицему незнакомцу:
- Успокойся. Слушай меня. Успокойся.
Слова подействовали. Тусклый взгляд ничего не выражал, но лицо расслабилось. Нервный офицер схватил Растина за плечо:
- Отойдите, демон вас дери, это сумасшедший!
- Да нет, - поморщился Растин, не отводя взгляда от серолицего. Тот снова занервничал, пришлось взять его за руку и ещё раз повторить. - Успокойся.
- Вы... он вас слушается? - задыхался офицер. - Не знаю, откуда взялся этот псих, потребовал Даранта - это колдун наш, рессит, то есть - а как услышал, что тот в Мельте задержался и только через два дня будет - прямо взбесился! И странный какой-то, с лица - как не человек... Его бы под стражу...
- Не надо под стражу, - нахмурился Растин. Ситуация ему совсем не нравилась, но надо было что-то делать. - Я забираю этого человека под свою ответственность. Когда прибудет ваш маг, передайте ему, чтобы нашёл Даврани Растина. И ещё одно: всё, что касается этого человека и его появления здесь, является военной тайной и разглашению не подлежит.
- Э-э-эй! - опомнился офицер. - А вы, молодой человек, имеете соответствующие полномочия, чтобы...
Растин молча вытянул из-под рубашки ресситский медальон.
Лицо офицера тут же преобразилось:
- Ох, простите, господин! Конечно же, распоряжайтесь!
- Распоряжусь, - буркнул Растин. Ему было немного стыдно, словно он пользовался не вполне заслуженными привилегиями. - Можете возвращаться к своим делам.
Серолицего незнакомца он всё ещё держал за руку, а тот смотрел стеклянными глазами и молчал. Растин поморщился. Должно было случиться нечто чрезвычайное, чтобы Поднятого отправили куда-то одного, без сопровождения. Или с сопровождающим что-то случилось? В любом случае, этим должен заниматься военный некромант, но угораздило же того где-то задержаться как раз тогда, когда он нужен!
- Иди за мной, - ровно приказал Растин, глядя прямо в пустые глаза. Приказы нужно произносить отчётливо и уверенно. Это было первым, чему его научили в Академии.
Разумеется, ни о каких Эррискиных приятелях теперь и речи быть не могло - по крайней мере, пока он не разберётся с тем, что на него свалилось. Точнее даже с тем, что он сам взвалил на себя.
Эррис во время разговора стояла чуть поодаль, косясь на Призванного с некоторой опаской, но сейчас подошла и немедленно зашептала:
- Растин, ты что делаешь?! Это ведь... мертвец, да?
- Да. Ну и что?
- Зачем ты в это ввязался?
- Тут поможет только некромант, - объяснил Растин. - Никого больше Поднятый слушать не будет. А без присмотра может чего-нибудь натворить, даже если его запрут. У меня нет выбора.
- Но это же тебя не касается! Это дело военных, а ты только первокурсник!
- Какая разница? - вздохнул Растин. - Я рессит.
Эррис закусила губу.
- Есть ещё одна вещь, - неохотно добавил её брат. - Вообще-то об этом говорить не полагается. Короче, этот тип... он из Легиона Мертвецов.
Эррис ахнула, расширив глаза:
- Он существует?!
- Да. Но учти, если расскажешь об этом кому-нибудь... из аннаев, это будет считаться государственной изменой.
- Я никому не скажу, - твёрдо произнесла Эррис.
Они направлялись домой. Мертвец молча следовал за Растином.
- Эррис, папу отвлеки, - сказал Растин. - Я отведу Поднятого в свою комнату. Отцу его лучше не видеть.
- Не нравится мне это, - буркнула Эррис, но спорить не стала. У дверей дома Растин снова взял мертвеца за холодную руку. Под мёртвой кожей вязко струилась привычная магия. Растину приходилось иметь дело с Поднятыми, хотя сам он был способен оживить мёртвого всего на минуту, но сейчас ощущения чем-то отличались. Конечно, он никогда ещё не встречался с кем-то из Легиона Мертвецов... При этой мысли по коже побежали мурашки. Обычно некромант поднимает мертвеца на время. Чтобы задать вопрос или дать поручение, после выполнения которого Поднятому дают упокоиться. Но воины Легиона упокоиться не могли. Они продолжали существовать в качестве Поднятых вечно - или, по крайней мере, пока не разваливались на части. Отличить их было легко: их тела не разлагались со временем, хотя и на живых не слишком походили. И ещё - только Легионеры могли сохранять разум и подвижность, когда рядом не было поднявших их некромантов. Правда, их поведение в этом случае предсказать было непросто. И эта мысль Растину очень не нравилась.
Пока Эррис щебетала с отцом, мертвец поднялся за Растином на второй этаж. Его взгляд был всё таким же пустым. Растин подвёл его к креслу и, обернувшись, отчётливо приказал:
- Сядь.
Мертвец покорно опустился в кресло. Он когда-то был симпатичным шатеном, но волосы выцвели и потускнели, а обтянутое серой кожей лицо никто не назвал бы привлекательным, как и мёртвые глаза, точно затянутые паутиной. Тлением от мертвеца почти не пахло, зато сильно пахло смолой и ладаном. Как ещё те солдаты не поняли, что он давно мёртв! Впрочем, что очевидно даже неопытному некроманту, далеко не всегда понятно простому человеку.
- Сколько времени ты не питался? - спросил Растин. - Отвечай.
Сухие губы в тёмных трещинах разжались:
- Пять... пять дней... - голос был сиплый. Неудивительно. Мертвецы не чувствуют жажды, только голод, но если долго не пить, горло ещё не так пересохнет. Растин молча налил в стакан воды, покопался в сумке, нашёл чёрный пузырёк и вытряхнул его содержимое в стакан. В воде расплылось тёмно-красное облако. Он быстро размешал содержимое, превратившееся в красноватую, стремительно густеющую жидкость, и протянул стакан мертвецу. Тот замер, подняв на некроманта сухие глаза:
- Что... это?..
- Пей, - приказал Растин. Мёртвая рука послушно дёрнулась к стакану, но тусклые глаза по-прежнему вопросительно упирались в Растина. Тот чуть мягче добавил:
- Это гемоглобиновый концентрат с закрепителями. Тебе поможет.
Пока Поднятый долгими глотками пил вязкую жидкость, Растин пытался разобраться с охватившим его непонятным чувством. Эррис не понять, почему он вмешался, но для некроманта Поднятый - почти как ребёнок. Что из того, что он не живой, и у него нет души? Это творение, за которое ты несёшь ответственность, даже если не ты его создал. Достаточно того, что ты имеешь над ним власть.
Это чувство ответственности Растину сейчас совершенно не нравилось. Ему страшно хотелось поскорее спихнуть мертвеца на кого-нибудь, кому полагается им заниматься. Но сейчас, когда рядом не было ни одного некроманта, он просто не мог не позаботиться об этом Поднятом. Не мог, и всё тут!
Лекарство явно оказало на мертвеца благотворное действие: серая кожа чуть порозовела, и даже глаза слегка прояснились. Если дать ему настоящей крови, а лучше - сырого мяса, то можно привести его в почти человеческий вид, но сейчас и этого довольно. Растин задумался. Что делать с Поднятым дальше, было совершенно непонятно. Судя по всему, тот привёз в полк какое-то известие, может быть, даже срочное, но вот это уж студента, окончившего только первый курс Академии, совершенно не касалось. Как рессит, он имел право знать больше, чем большинство аннаев, но как гражданскому лицу ему совершенно не подобало лезть в военные дела. Если он спросит, Поднятый, конечно, всё ему скажет, просто не сможет не сказать... И именно поэтому Растин не будет спрашивать. То, что должен передать мертвец, предназначается совсем не ему.
Впрочем, кое-что он мог спросить, не опасаясь влезть в чужие секреты.
- Как тебя зовут? Назови своё имя.
- Керн.
Просто "Керн" - и всё. Рессен, третье имя. У мертвецов нет ни альнена, ни диэна. Альнен - имя души, оно только для тех, у кого душа есть. Диэн - родовое имя. Оно только для живых.
- Я знаю, что ты из Легиона. Тебя послали передать что-то человеку по имени Дарант, верно? Отвечай.
Мертвецов нельзя просто спрашивать. Им нужно приказывать: "Отвечай, говори". Мертвецы без приказа не делают ничего.
- Да.
Взгляд в упор. По тусклым высохшим глазам ничего не понять. Но Растину в этом взгляде почудилось нечто вроде тревоги. Боится, что ему зададут следующий вопрос? Что спросят, что именно он должен был передать? Не ответить некроманту он не сможет, как не сможет и солгать, но... Что за ерунда! Как будто мёртвые могут чего-то бояться!
- Хорошо, - сказал Растин. - Даранта сейчас здесь нет, но он скоро приедет. Тебе придётся немного подождать. Я... - он запнулся. - Я не военный, поэтому не могу спрашивать тебя о твоём послании. Тебе придётся побыть здесь какое-то время. Пока не появится твой Дарант, тебе запрещается выходить из этой комнаты, разговаривать с кем-то, кроме меня и нападать на людей. Ты всё понял? Отвечай!
- Да. Я понял, - мертвец наклонил голову. Растин вышел из комнаты и столкнулся с сестрой. Она покосилась на дверь и прошептала:
- Ну что?
- Ничего, - её брат пожал плечами. - Теперь главное - позаботиться, чтобы Керн не попался на глаза отцу.
- Это ты о мертвеце? - Эррис поёжилась. Растин улыбнулся:
- Не нервничай ты так. Он безобидный. И, к тому же, меня слушается. Меня другое беспокоит... - он нахмурился и запустил пальцы в волосы. - Понимаешь, вообще-то так не полагается. Поднятых никуда не отправляют одних. Это опасно, мертвецы непредсказуемы, если рядом нет некромантов...
- Ты же сказал, он безобидный?
- Да, но... - Растин озабоченно подёргал себя за волосы. - Я немного не о том. Если запереть мертвеца в комнате и приказать никуда не выходить и ничего не делать - тогда всё в порядке. Они не могут нарушить прямой приказ. Но приказ... должен быть простым. Понимаешь? Путешествие, тем более далёкое - это сложно. По пути могут встретиться любые неожиданности. Некромант не может предвидеть всё и отдать приказы на каждый конкретный случай. Получается, что мертвец сам должен решать, как поступить, ориентируясь по ситуации... А никто не знает, что придёт в голову мёртвым. Этому Керну приказали передать нечто лично Даранту, и когда его не обнаружилось, Поднятый взбесился. А мог и ещё чего-нибудь выкинуть.
- Я всегда думала, что мертвецы только выполняют приказы, - сказала Эррис. - Разве они могут мыслить и решать сами?
Растин хмыкнул:
- Ещё как... На самом деле, если бы они были безмозглыми, от них бы толку не было вообще. Но они мыслят не так, как живые. Поэтому их не оставляют без присмотра.
- Ага, - сказала Эррис. - Но этого оставили.
- Теперь ты понимаешь, почему я беспокоюсь? Что-то случилось. Что-то серьёзное. Просто так правила не нарушаются.
- А спросить мертвеца ты не можешь?
- Я-то могу, но... - Растин поморщился. - Как тебе объяснить... Это немного... Нечестно. Потому что он не сможет не ответить, даже если не хочет отвечать. И даже если ему запрещено отвечать. Потому что я некромант.
- Профессиональная этика? - понимающе кивнула сестра.
- Вроде того. Это как вскрывать чужие письма.
- Но тогда ты ничего не узнаешь.
- Не узнаю, - поморщился Растин. - Ну и ладно. Всё равно это меня не касается. Пошли лучше ужинать, поздно уже.
- А мертвецы... они что-нибудь едят? - осторожно спросила Эррис, спускаясь вслед за братом по лестнице. Он ухмыльнулся:
- Сырое мясо. Ещё кровь пьют.
- Бр-р-р!
***
Керн остался один. В комнате было непривычно тепло. Небрежно застеленная кровать хранила запах человеческого тела, на столе грудой были свалены тетради и рваные чертежи. Он подошёл, тронул верхнюю тетрадку. Кажется, ему не запрещали, но... Вряд ли некроманта порадует, если он узнает, что Керн прикасался к его вещам..
Было тепло, и тускло горел светильник. Ему запретили выходить. В висках покалывало тревожное чувство: он должен быть не здесь. Он был голоден, от этого болела голова и ныли зубы. Он должен быть не здесь. Надо ждать. Он должен быть не здесь.
Он прикоснулся к стене, она была холодной. Он не может ждать два дня. Будет поздно. Он должен что-то сделать. Сказать... Он должен ждать, ему приказали.
Время тянулось, вязкое, как патока. Тревога нарастала. Он теряет время. Он должен ждать. Он должен сказать. Ему запрещено говорить. Если некромант спросит, он скажет, но некромант не хочет спрашивать...
У некроманта чёрные глаза и тонкая бледная кожа, он пахнет иначе, чем те, другие... Под кожей бьётся горячий пульс, и от голода начинает мутить. Он должен знать, иначе будет поздно.
Открылась дверь, некромант вошёл, нахмурил брови, на лбу заломилась складочка:
- Привет.
Странный, никто не здоровается с мёртвыми. Что за непонятное выражение на юном, невыносимо живом лице, смущение? Керн слегка кивнул в ответ и стал ждать. Некромант остановился посреди комнаты, огляделся:
- У меня мало места. Ты можешь лечь на пол, или сесть в кресло, только не броди всю ночь по комнате.
Керн наклонил голову. Некромант запустил пальцы в растрёпанные волосы:
- Может, ты голоден? Скажи тогда.
- Я голоден. Но я могу терпеть.
От запаха живого человека кружится голова. Некромант отрывисто кивнул, нахмурился ещё больше:
- Хорошо. Жди здесь.
Он быстро вышел, а Керн стал ждать, глядя в простую деревянную дверь и слушая торопливо удаляющиеся шаги. Он всегда так бегает? За окном было темно, а вокруг светильника кружились пылинки. Этот некромант - другой. Он не знает мёртвых. Он не чувствует опасности и смотрит, как на живого. На Керна очень давно не смотрели, как на живого. Враги и чужие, не знающие, не в счёт.
- Вот, - дверь снова открылась, некромант стоял на пороге, сурово сжимая губы, держал на тарелке размороженный бифштекс. - Это тебе. Ешь.
Жаром обдало внутренности, рот наполнился горьким и вязким. Холодное мясо чуждо пахло магией и погребом, но это была пища. Керн жадно схватил тарелку, вгрызся в бифштекс, пачкаясь красноватым соком, у мяса был мёртвый и горький вкус железа, но это не имело значения. Некромант смотрел в упор, наморщив лоб. Он в самом деле был другим. Те не смотрели. Но он не был глуп, хотя и не знал мёртвых. И он смотрел так, словно хотел узнать.
- Я больше не голоден, - сказал Керн, не дожидаясь вопроса. И поставил тарелку на стол. Голова больше не кружилась - почти.
Некромант серьёзно кивнул и достал из кармана платок. Протянул Керну. Тот посмотрел на него. Некромант вздохнул:
- Вытри руки.
Керн понял и подчинился. Это было знакомо - все живые любили чистоту. Некоторые бежали намыливать руки, постояв две секунды рядом с мёртвыми.
- Молодец, - сказал некромант, пряча платок в карман. И это было странно. Мёртвых не хвалят. И платок. Те, другие бы его сожгли.
- Я ложусь спать.
Керн молчал. Никто не ложится спать в присутствии мёртвых, но... Некромант стянул рубашку через голову и, сосредоточенно нахмурившись, посмотрел в потолок. Керн посмотрел туда же. На потолке ничего не было. Зато у некроманта были хрупкие плечи и голубые жилки, просвечивающие сквозь кожу. На мгновение стало больно в груди.
- Спокойной ночи, - сказал некромант и погасил светильник. Во тьме был слышен шорох и дыхание. Керн закрыл глаза. Мёртвые не спят, поэтому горячее живое дыхание ему придётся слушать всю ночь. Хорошо, что мёртвые не сходят с ума.
***
Растин никак не ожидал, что сможет так спокойно спать, когда в комнате находится мертвец, однако же выспался он отлично. Хотя нельзя сказать, что было так уж приятно по пробуждении встретить прямо перед собой глядящие в упор мёртвые глаза. Поднятый стоял рядом с кроватью и молча смотрел. Растин сонно буркнул:
- Доброе утро.
Поднятый молчал. По его лицу совершенно невозможно было определить, о чём он думает, а может быть, он и вовсе ни о чём не думал. Кто их знает, этих мертвецов.
- Ты встал, о брат мой? - Эррис с хихиканьем заглянула в комнату и тут же сделала испуганные глаза, наткнувшись взглядом на Поднятого. Растин махнул ей рукой:
- Никаких мышек! - объявил он. - И не мечтай!
- Эй, ты же согласился!
- Я передумал. Мышка - это недостойно великого меня. Ещё крыска - куда ни шло.
- Придуриваешься! - Эррис вошла в комнату, осторожно, бочком, обойдя спокойно стоящего на одном месте мертвеца. - Ну, как тут твой подопечный?
- Вёл себя смирно, спать мне не мешал, - Растин вылез из-под одеяла и начал натягивать рубашку. - Просто не обращай на него внимания.
- Ла-адно, - протянула сестрёнка. - Слушай, тут такое дело... Там внизу стоят какие-то офицеры. По-моему, они хотят с тобой поговорить.
- Да? Ну ладно, - Растин зашнуровал один сапог и взялся за второй. - Тогда я сейчас спущусь.
- Растин, - Эррис понизила голос до шёпота. - Скажи, ты правда уверен, что тебе это позволено... Ну, распоряжаться этим... мёртвым? Вдруг у тебя будут неприятности?
- Если будут, будем и разбираться, - серьёзно сказал Растин, встал, коротко приказал Поднятому оставаться на месте, кивнул сестре и легко сбежал по лестнице вниз.
Суровый пожилой офицер - не тот, которого молодой некромант видел прежде, другой - хмуро отдал честь и поинтересовался:
- Даврани Растин?
- Верно, - сухо кивнул тот. - Вы по поводу гонца?
Офицер ответил не сразу. Окинул вихрастого юношу внимательным задумчивым взглядом, пожевал ус.
- Вы студент, - он не спрашивал, он утверждал. - Вы поступили в Академию год назад. Мне сказали местные.
- Это правда, - согласился Растин.
- Вы не подумайте чего, - продолжал офицер. - Я своё место помню. Вы рессит, молодой человек, стало быть, право имеете. А только на мне ответственность... - помолчав, он добавил, протянув руку. - Я не представился. Полковник Тергаи Лартэ.
- Рад знакомству, - искренне сказал Растин, пожимая предложенную руку. Полковник ему понравился. Было в нём что-то такое основательное.
- Я тоже, молодой человек... Простите, господин Даврани. Так вот, к чему я. Вам, конечно, решать, но этот гонец в мой полк прибыл. И, думается мне, с каким-то срочным донесением. И, вы уж не обессудьте, но не могу я это дело просто так оставить.
- Конечно, я понимаю, - быстро кивнул Растин. - Но видите ли, гонцу был отдан приказ передать послание этому вашему Даранту лично. И так уж вышло, до тех пор, пока ваш маг не вернётся, за гонца отвечаю я. Это дело ресситов, хоть я и не военный... Разумеется, как только Дарант появится, я готов полностью отчитаться перед ним.
- Да в том-то и беда, - помрачнел полковник. - Не появится он.
- Что? Но... Как?
Тергаи вздохнул и потёр лоб:
- Погиб он. Лошадь понесла и... Только этим утром пришло сообщение - тело нашли на северной дороге...
Растин потрясённо молчал, что-то внутри него стремительно ухнуло в пустоту. Не то чтобы ему было дело до кончины незнакомого некроманта, но... то, как складывались события... как раз сейчас, когда здесь этот Поднятый... совпадение?
- По закону, - негромко, медленно, похолодевшими губами сказал Растин, - вам должны прислать другого мага. Как скоро это случится, учитывая обстоятельства?
- Да через неделю, не раньше, - хмуро сказал полковник. - Так что теперь, молодой человек?
- Я... - Растин запнулся. Он не знал. Нужно было принять какое-то решение, а он даже не представлял, что от него может зависеть. Возможно, какой-нибудь пустяк... А может, совсем наоборот. Брать на себя ответственность в такой ситуации... С другой стороны, разве он не взял уже на себя ответственность? Причём по своей воле?
- Я... Мне нужно подумать, - наконец сказал он. - Речь может идти о государственной тайне. Я поговорю с гонцом и... в общем, я вам доложу.
Полковник помолчал. Посмотрел на небо. Потом на Растина.
- Хорошо, молодой человек, - наконец сказал он. - Я надеюсь на вашу ответственность.
"Молодой человек" быстро покивал, сдерживая подступившую судорогу. Легко сказать - поговорить с гонцом. Если бы тот был живым, то мог бы решать сам, что можно говорить, и кому. А он, Растин... Он ничего не знает. Но принимать решение придётся ему. И демоны знают, не приведёт ли ошибка к каким-нибудь серьёзным неприятностям.
Растин вернулся домой, сел за стол и задумался. Хвала богине, отец был на службе, если бы он заметил необычных посетителей, пришлось бы давать объяснения... Да какая разница, всё равно придётся! Шила в мешке не утаишь. Растин поморщился.
- Ты слишком кислый, - заявила невесть откуда взявшаяся близняшка. - Ну что? Тебе влетит?
- Не знаю, - Растин взял стакан, повертел его в руках и налил воды из графина. - Давай не будем об этом сейчас. Мне нужно проветрить голову.
- Тогда нечего сидеть дома, - Эррис обняла брата за плечи и положила подбородок ему на макушку. - Пошли гулять.
- Знаешь, вот сейчас мне немного не до твоих диленов и мышек...
- Я сказала "гулять", а не "в гости", - сестрёнка не больно дёрнула его за ухо. - Сколько можно торчать в четырёх стенах? На улице погода чудесная, а ты в этом году ещё не купался. Пошли на озеро!
- Это и есть твой коварный план? - хмыкнул Растин. - Утопить меня? - он подвигал бровями. Эррис прыснула и повисла у него на шее:
- Пошли-пошли-пошли! Заодно и голову проветришь!
Растин ещё немного поартачился, просто так, забавы ради, но потом порывисто встал и, улыбаясь, взъерошил волосы:
- Ладно, уломала! Но если вдруг погода испортится, я тебя заставлю разгонять тучи!
- Делов-то! - отмахнулась Эррис.
Озеро было почти в черте города, хотя и пришлось полчаса вышагивать по пыльной горячей дороге вдоль рощицы. Светило солнце, пели птички, и всё такое. Настроение у Растина улучшилось, и всю дорогу он перешучивался с сестрой, швыряясь в неё полотенцем. По прибытии на место обнаружилось, что за год озеро изменилось мало, разве что чрезмерно разрослись камыши. Эррис сбросила платье, оставшись в одной нижней сорочке, и со счастливым визгом бросилась в воду. Растин поспешил последовать её примеру.
Накупавшись, набрызгавшись и пару раз "утопив" друг друга, брат с сестрой выбрались из воды и растянулись на берегу, бросая в воду камешки. Растин с суровой миной накинул близняшке на плечи свою рубашку: её намокшая сорочка очень уж просвечивала. Эррис скорчила гримаску:
- Чего ты там не видел?
- А вдруг кто-то прячется в кустах и подглядывает? - чопорно возразил Растин. - Как твой брат, я обязан заботиться о твоей чести!
- Зануда! - сестрёнка кинула камешек в него. Растин не замедлил ответить тем же.
- Вообще ты меня сбиваешь с пути истинного! - объявил он. - Я сейчас должен решать, что мне делать с одной проблемой, а не дурью маяться.
- Рассказывай! - великодушно позволила Эррис. Её брат невесело усмехнулся:
- Наверное, это очень глупо. Человек, которому Поднятый должен был передать послание, умер. Его преемник появится не раньше, чем через неделю. А я теперь в идиотской ситуации: я не знаю, имею ли я право спросить об этом послании, и вообще, кому об этом можно говорить.
- Ну и что? - удивилась Эррис. - Представь, что это письмо. Если адресат умер, письмо возвращают отправителю... Что тут такого?
- А если в этом письме что-то жутко важное и срочное? Тогда его нужно вскрыть. Или что-то крайне секретное? Тогда его вскрывать нельзя, - Растин приподнялся на локте и посмотрел сестре в глаза. - Понимаешь, эти военные дела... Я в них не разбираюсь. А решать мне, я единственный некромант и, кроме тебя, единственный ресссит в городе!
- И что из того? - Эррис фыркнула. - Почему всё это должно волновать тебя? Ты вообще просто мимо проходил!
Растин откинулся на спину и посмотрел в небо:
- Знаешь... я ведь никогда не думал об этом, а вчера подумал. Ведь это, наверное, и значит - быть ресситом.
- Что?
- Не проходить мимо, - он вдруг решительно поднялся. - Я, пожалуй, знаю, что делать. Я должен спросить Поднятого и узнать, что это за послание. Иначе я ничего не решу. Может быть, ерунда какая-нибудь...
- А как насчёт: "это нечестно"? - ехидно поинтересовалась Эррис. Растин нахмурился, но потом пожал плечами:
- Если уж всё равно приходится брать на себя ответственность, ничего не поделаешь. И потом, если даже я узнаю какую-нибудь военную тайну, ничего особо страшного не случится. Наверное...
Дорога домой началась в молчании, но продлилось оно недолго. Растин что-то обдумывал про себя, а Эррис, дабы развлечься, принялась баловаться с ветром и подняла пыль столбом. Посеревший братик не выдержал и отвесил ей подзатыльник, и в результате всю оставшуюся дорогу близнецы гонялись друг за другом. Эррис сделала попытку улететь, но эта попытка провалилась с треском и воплями.
- Троечница, - довольно констатировал Растин, снисходительно глядя на потирающую пятую точку сестру.
- Вообще-то летать учат на третьем курсе, - обиделась близняшка. - Так что это была ещё удачная попытка! А ты даже так никогда не сможешь!
- Где уж мне, - покивал ей брат. - Не сильно ушиблась?
- Да нет, всё нормально... Так что, мир?
- Перемирие. До тех пор, пока ты опять не обсыплешь меня пылью с головы до ног.
- Эй, я же не нарочно!
- В любом случае, потише, - Растин замедлил шаг. - Сейчас мы войдём в город, нечего пугать аннаев твоими магическими выкрутасами.
- Поправочка: это твои магические выкрутасы страшные, а мои - милые и забавные!
- Скажи это тому несчастному, которому ты подпалила шевелюру в первый день занятий.
- Неужели ты поверил, что я это нечаянно?
- Погоди-ка... - Растин нахмурился. У дверей снова торчали какие-то военные. Близнецы переглянулись.
- Они так и будут здесь толпиться?
- Может быть, что-то случилось... - Растин решительно подошёл к офицеру. Судя по форме, тот был явно из какой-то другой части, или как это называется, по крайней мере, плащей с чёрным кантом Растин в городе ещё не видел. На краю сознания вертелось воспоминание о том, что означает такой кант, но поймать его никак не удавалось.
- Даврани Растин, - представился юный некромант. - Что происходит, офицер?
Тот холодно кивнул:
- Пройдите в дом. Вас ждут.
Близнецы переглянулись снова.
- А... Кто именно ждёт? - осторожно осведомился Растин.
- Увидите, - сухо ответил офицер. - Я не уполномочен называть имена и звания.
Такой ответ Растину совсем не понравился, но делать было нечего - не стоять же на пороге собственного дома. Немного беспокоила мысль о том, кто впустил таинственного гостя. Или отец уже вернулся со службы - так рано? Только отца здесь и не хватало...
Растин открыл дверь и вошёл, Эррис притаилась за его плечом. Уже через несколько минут стало ясно, что опасения подтвердились. Из гостиной доносились голоса, и один из них точно принадлежал Даврани Ницеру. Второй был незнаком. Растин заглянул в гостиную:
- Добрый день.
- А, Растин! - восторженно воскликнул отец. - Ты вернулся! Видишь, тут к тебе гость! Весьма важный человек, он даже отпросил меня со службы - специально, чтобы поговорить о тебе! Только не спрашивай меня ни о чём, я ничего не знаю, но все эти тайны! Такое доверие к тебе, сын!
- Да, я понял, - сказал Растин, хотя ничего не понял, кроме того, что гость произвёл на отца большое впечатление. Незнакомец встал и молча поклонился. Это был довольно высокий и худой человек, лет сорока, или больше, с неприятными болотно-зелёными глазами и тонкогубым ртом. На его груди поверх чёрного мундира болтался ресситский медальон, но и без этого знака Растин уже понял, что перед ним военный некромант.
- Ареттани Оршер, - представился гость, улыбаясь и одновременно сверля Растина пристальным взглядом. Тот коротко и очень официально кивнул:
- Даврани Растин.
- О, я знаю, - Оршер улыбнулся ещё шире и ещё неприятнее. - Я имел... честь побеседовать с вашим... многоуважаемым отцом.
- Я так и понял, - сухо сказал Растин. Внутри у него вспыхнула совершенно неуместная злость. Отец продолжал смотреть на гостя с восхищением, но от самого Растина отнюдь не укрылись издевательские паузы в голосе военного некроманта, равно как и интонация, с которой тот произнёс слова "честь" и "многоуважаемым". Этот тип определённо не считал беседу с каким-то там незначительным аннаем честью.
- Уверен, вы понимаете, - протянул Оршер, - что при всём моём... уважении к вашим родственникам, нам следует побеседовать без посторонних... Вы сами понимаете, по какому вопросу...
- Разумеется, - напряжённо кивнул Растин, отметив про себя, как заблестели глаза отца. - Пап, Эррис, извините. У меня одно дело с этим господином.
Отец открыл было рот, чтобы разразиться очередной прочувствованной речью, но Эррис вовремя ухватила его за рукав и потащила к себе в комнату, щебеча что-то об их прогулке и чудесной погоде. Растин почувствовал к ней благодарность.
- Вам не кажется, - многозначительно заметил Оршер, провожая их искусственной улыбкой, - что нам стоило бы пройти туда, где... находится объект нашей беседы?
Да блин! Он же военный, неужели нельзя изъясняться без идиотских намёков? Растин старательно изобразил вежливый оскал:
- Не раньше, чем вы объясните, что именно вы имеете в виду.
- Как?! - Оршер театрально поразился, но тут же вновь расплылся в сладкой улыбке. - Мне показалось, что мы понимаем друг друга...
Но у Растина уже кончилось терпение:
- Демоны... Здесь больше нет посторонних, так что давайте говорить прямо! У меня в доме Поднятый, а не какой-то там "объект". Я забрал его... на хранение под свою ответственность. Вы хотите его забрать, или что?
- Вы совершенно точно...
- Тогда предъявите ваши документы, или какие там ещё доказательства ваших полномочий, и закончим на этом, - перебил Растин. На этот раз его собеседник поразился совершенно искренне. Юноша почувствовал некое мстительное удовлетворение.
- Позвольте, молодой человек... Вы, кажется забываетесь! Мало того, что вы - гражданское лицо, да ещё безо всяких чинов... Вам не кажется, что вы вообще не имеете права что-то требовать?
- Ага, - с наслаждением сказал Растин. - Но и вас зовут не Дарант. И меня предупредили, что его преемник появится только через неделю. Поэтому я не уверен, имеете ли вы право на распоряжение упомянутым Поднятым и... доступной ему информацией.
- Вы так точно не имеете на это никакого права! - прошипел Оршер. Он был в ярости, и, скорее всего, это грозило неприятностями, но Растину это почему-то нравилось. В груди стало жарко. Растин вежливо, как только мог, улыбнулся:
- Что же вы так нервничаете? Я и не пытаюсь ничем распоряжаться. Покажите мне ваше назначение, и окончим этот разговор.
- У меня нет никакого назначения, - высокомерно произнёс Оршер. - Я не был назначен в этот... полк. Я специально прибыл из Легиона, дабы предотвратить ошибку и попадение.... крайне секретных сведений не в те руки. А вы... молодой человек, слишком самоуверенны! Но коли уж вы так упрямы - думаю, печать Легиона вас убедит?
Растин посмотрел на серебряную блямбу со знакомым оттиском в виде черепа и медленно кивнул. Спорить было больше не с чем.
- Разумеется. Вы могли показать мне это сразу. Я немедленно приведу Поднятого.
- Не торопитесь, молодой человек!
Некромант из Легиона смотрел надменно и торжествующе. И, кажется, он и правда разозлился.
- Ваше поведение абсолютно... Впрочем, это неважно. Я хотел обсудить с вами совершенно иной вопрос... А именно - ту секретную информацию, о содержании которой вы, как я понял, имеете некоторое представление.
- Вы ошибаетесь, - сухо сказал Растин. - Никакого представления о вашей секретной информации я не имею.
- Я позволю себе в этом усомниться. Вы имели полный доступ...
- Я правильно понял, что вы обвиняете меня во лжи? - Растин снова оскалился. - Повторяю, вы ошибаетесь. Я вашего Поднятого ни о чём не спрашивал. Я осознаю пределы своих полномочий!
Растин всерьёз обозлился. Всего час назад он именно что и собрался свои полномочия превысить, но... Но никто не имел права называть его лжецом! Если бы он и правда успел выяснить что-то у мертвеца, то не стал бы этого скрывать! Да и зачем? Он же собирался лишь выполнить свой долг, только и всего.
Оршер смотрел на него, высокомерно кривя губы:
- Ваше... поведение заставляет меня в этом усомниться. Вы в самом деле не допрашивали Поднятого? Позвольте вам напомнить, что речь идёт о деле чрезвычайной важности...
- Я уже ответил вам! За кого вы меня принимаете?
Оршер презрительно улыбнулся:
- За самоуверенного мальчишку, которым вы, вне всякого сомнения, и являетесь, молодой человек.
Растин сжал кулаки и заставил себя досчитать до десяти.
- Слушайте, так мы ни до чего не договоримся. Давайте, я приведу Поднятого, а вы его допросите. Он вам не солжёт.
- Прекрасно, тогда сделайте это!
Растин резко развернулся и направился в свою комнату. Вот странное дело! Ещё вчера, да нет, ещё сегодня утром он только и мечтал о появлении кого-то вроде этого типа. Явился тот, кто должен был снять с Растина всякую ответственность, теперь ничего не придётся решать, этим займётся тот, кому положено. Только вот отчего-то облегчения Растин совсем не испытывал. Совсем наоборот. Он чувствовал какую-то тревогу, и ему совершенно не хотелось передавать Поднятого в распоряжение этого упёртого высокомерного придурка...
Богиня, какая глупость! Растин даже остановился посреди лестницы, поразившись собственным мыслям. Это же не ребёнок и не подобранная на улице зверюшка! Поднятый - это... это оружие. Причём секретное, чужое и совершенно ему не нужное. Надо просто вернуть его владельцу, каким бы мерзким типом тот не был. Вот ведь, лезет в голову всякая чушь...
Мертвец стоял посреди комнаты и тупо смотрел стену. Впрочем, может быть, он о чём-нибудь думал. Вообще надо было просто приказать ему следовать за собой, но Растин почему-то остановился, чувствуя какую-то неловкость, и сказал:
- Там... прибыл некромант из Легиона.
Поднятый повернулся и посмотрел на Растина в упор. Он ни о чём не спрашивал. Если Растин хотел проверить его реакцию на известие, то её просто не было.
- Его зовут Ареттани Оршер, - добавил Растин и неожиданно для себя самого спросил. - Ты его знаешь? Отвечай.
- Да, - сказал Керн. Его голос и лицо по-прежнему ничего не выражали. Разве что во взгляде появилось нечто... Но нет, наверное показалось. Что могут выражать мёртвые стеклянные глаза?
- Ладно. Иди за мной, - велел Растин.
Увидев Поднятого, Оршер буквально впился в него взглядом.
- Подойди сюда! - приказал он. Мертвец помедлил секунду, затем подчинился.
- Кто послал тебя? - резко и зло спросил Оршер. - Отвечай!
Растин поморщился: это же мёртвый, зачем на него так кричать?
- Цидрани Герши, - ровным голосом ответил Поднятый, - магистр третьей степени, командующий пятой и двенадцатой сотней.
- Прекрасно, - процедил Оршер, его глаза сверкнули. Он взял со стола графин и налил в стакан воды. - Кому он приказал тебе передать сообщение? Говори!
- Иттиани Даранту, магистру пятой степени, приписанному к девятому кавалерийскому полку Южной армии.
Оршер кивнул, зло ухмыляясь, и поднёс было стакан с водой к губам, но не отпил.
- Ты передавал кому-либо порученное тебе сообщение? Говори!
- Нет.
- Тебя спрашивал об этом сообщении присутствующий здесь Даврани Растин? Отвечай!
- Нет.
Растин стоял у двери, сложив руки на груди, и злорадствовал.
Оршер криво улыбнулся и поставил нетронутый стакан на стол.
- Что ж, отлично, - прозвучало это достаточно кисло.
- Вы могли бы и извиниться, - не удержался Растин. - Или у вас всё ещё есть какие-нибудь претензии ко мне?
- Что? Нет... Нет, больше никаких претензий, - Оршер растянул тонкие губы в очередной ухмылке. - Конечно, примите мои извинения.
Слова его звучали отнюдь не искренне, но на большее Растин и не надеялся. Он посмотрел на Поднятого. Тот бессмысленно таращился на стоящий на столе стакан. Растин тоже посмотрел на стакан.
- Вы хотите пить, молодой человек?
Растин вздрогнул:
- Нет!
- Что ж, позвольте попрощаться с вами... - поклонился Оршер. - Других дел к вам у меня нет...
- У меня к вам тоже, - буркнул Растин, но заставил себя поклониться в ответ. Оршер холодно приказал Поднятому следовать за собой и любезным тоном попросил Растина проводить его до дверей, что тот и сделал. Хотя, сказать по правде, ему больше хотелось на прощание дать гостю хорошего пинка. Выходя из гостиной, мертвец обернулся и странно посмотрел назад.
- Всего доброго, - сказал Растин, распахнув входную дверь. Он говорил искренне, но обращался к Поднятому. Тот наверняка этого не оценил, а Оршер - не понял, но это не имело значения. Быть вежливым с этим лицемерным типом из Легиона совершенно не хотелось. Лучше уж с мертвецом.
Проводив гостей и заперев за ними дверь, Растин вернулся в гостиную, посмотрел на несчастный стакан, потом поморщился и выплеснул из него воду за окно.
***
- ...а ещё я могу дождик устроить, ну, то есть, это не рекомендуется делать, но я могу. Там надо нарисовать такую красивую схемку и обязательно измерить температуру воздуха и атмосферное давление, и ещё какую-то ерунду, я не помню. Но, вообще-то, можно ничего не чертить и не высчитывать, а просто так; но тогда можно устроить маленький потоп или какое-нибудь атмосферное завихрение, нам говорили... А зато с огнём можно делать, что угодно, ну, то есть, только до пятого уровня, а шестой вообще никому нельзя, но я всё равно пока могу только второй: это, там, свечку зажечь или несильный ожог... на боевую магию не тянет, но ведь если в глаз, то всё равно очень больно будет, правда же? А боевая магия вообще очень простая, нам на вводной лекции говорили, там надо только научиться управлять энергией и концентрироваться. А вот зачарование и всякие такие штуки - это сила! В Арансилле кругом такие светильнички висят, очень классненькие, разноцветные, там внутри заклинание, и оно не рассеивается. То есть, оно рассеется, но лет через пятьсот, или позже, не знаю... А чтобы сделать летающую повозку, ну, такую, чтобы аннаи тоже управлять могли, надо ещё после выпуска специальные курсы проходить, потому что там всякие хитрые заморочки. Я так тоже, наверное, смогу научиться, если захочу, только мне неинтересно, а вообще это к зачарователям, а стихийная магия - она для другого, но мне нравится. А тебе, пап?
- Ты чудо, золотце! - умилился отец. Эррис просияла. У неё был свой личный способ преодолевать отцовское занудство: не давать ему вставить слова. Вот только долго сидеть на одном месте, пусть даже болтая обо всяких интересных штуках, она не любила. Она вся извертелась. Но ради спокойствия братика надо было стараться, поэтому девушка с лучезарной улыбкой налила отцу уже третью чашку чая. Братик, зараза, развёл секреты, а значит, пока его гость не уйдёт, надо развлекать папу на кухне. Может, ещё скормить ему заначенную шоколадку?
- Ты так увлекательно рассказываешь, солнышко, - покачал головой отец. - А вот твой брат всё молчит. Даже не представляю, чем он занимается...
- Ну-у, он там изучает какую-то занудную тягомотину, - зевнула Эррис. - Сплошная теория и расчёты. Я даже не помню точно, как называется его факультет, из высшей магии чего-то, у них вечно там всё такое абстрактное... Зато у него однокурсники симпатичные, я со всеми почти перезнакомилась, и ещё с ним, вроде, в одной группе сын какого-то сенатора, я только не помню, как его зовут...
- О, - оживился отец. - Какая честь! Значит, это престижный факультет?
- Ну, ты что, пап, я же говорю - высшая магия, там выпускники на государственных должностях всегда... А, впрочем, я точно не знаю. Мы так вообще в разных корпусах, но я к нему часто забегаю, а ещё нам разрешили в общежитии поселиться вместе. Вдвоём, конечно, неудобно, потому что я его выгоняю за дверь, когда переодеваюсь, но зато я его кормлю, а то он будет питаться сухомяткой без меня. Ещё мы на набережную ходим вместе, когда большая перемена. Там набережная ужасно красивая. И корабли. Ты когда-нибудь видел большие парусники, пап, ну, такие, которые в море плавают, и всё такое? Они большие, и у них столько парусов, я даже не знаю, сколько у них парусов! Я такой только один раз видела, так, чтобы не на картинке. Потому что они морские. И Веретта - единственная река, куда они заходят, и то редко.
- Это ужасно увлекательно, - сказал отец. - Помню, в молодости случалось мне бывать в Арансилле... Там я познакомился с вашей мамой... но сейчас там ужасные цены, просто невозможные!
Эррис прикусила язык, чтобы не сказать, что для ресситов всё дешевле. Отца бы это уязвило, даже если бы он не подал виду.
- Ну, знаешь, там ещё надо знать места, потому что если вот ты пойдёшь в столовую, или ты пойдёшь в ресторан - разница большая, правда ведь? А я тебе ещё не рассказывала, как мы с Растином... Ой, Растин!
Братик как раз вошёл в кухню, рассеянно ероша волосы.
- Налей мне чаю, - тоскливо попросил он. - Меня задолбал этот... господин.
- Что такое? - всполошился отец. - Мне твой гость показался весьма любезным и... значительным лицом!
- Да-да, всё нормально, пап, - Растин махнул рукой. - Он приходил насчёт... насчёт... одной ресстской штуки, и эта штука... В общем, неважно, - он взял у сестры чашку и благодарно кивнул. - Ты мне вот что скажи, пап, о чём этот тип тебя расспрашивал? Зачем-то ведь ему понадобилось отпрашивать тебя со службы?
- О, он очень интересовался тобой! Спрашивал о твоей учёбе... Да, и он ещё спрашивал, не приводил ли ты кого-то домой, и не говорил ли мне о чём-то, связанном с армией... Я не совсем понял его, но ведь такого, кажется, не было, правда, Растин?
- Не было, - Растин ещё раз подёргал себя за волосы. - Ладно... Ерунда всё это. Кстати, а что у нас на обед?
- На обед ты возьмёшь ножик и будешь помогать мне чистить картошку в суп, - объявила Эррис. - И, кстати, никто не в курсе, куда делся здоровый кусок мяса из кладовки?
***
После обеда Растин объявил, что хочет почитать и будет в своей комнате. Эррис увязалась за ним: ей было любопытно, что же за разговор состоялся у братика с незнакомцем. В комнату Растин вошёл первым, но вдруг остановился, пробормотав: «Это ещё что?» Выглянув из-за его спины, девушка увидела то, что его удивило: на столе среди вороха книжек, тетрадей и ещё каких-то бумаг поблескивал некий металлический предмет.
- Ух ты! – прежде, чем братик успел ещё что-нибудь сказать, Эррис бесцеремонна цапнула предмет со стола. Это оказался широкий браслет со спиральной гравировкой из угловатых рун, напоминающих арансилльские, но непонятных. – Это откуда?
- Понятия не имею, - Растин отобрал браслет у сестры и, нахмурившись, повертел его в руках. – Этого здесь не лежало…
- Ну, не в окно же он залетел! – Эррис покосилась на запертые окна. – А, знаю! Его забыл твой мертвец.
- Мёртвые ничего не забывают, - рассеянно произнёс Растин, пытаясь разобрать странную надпись. – Тут что-то на истравеле, наверное. По крайней мере, руны похожие…
- Я на истравеле знаю только парочку терминов, - Эррис отобрала браслет обратно. – Но про такие штуки нам вообще-то говорили. Он боевой, да?
- Ясно, что боевой, - буркнул Растин. – я в зачарованиях не силён, но дураку ясно, что это оружие. Меня смущает модель. На них обычно клеймо изготовителя ставится.
Девушка пожала плечами и попробовала примерить странную находку. Браслет со щелчком застегнулся на запястье. Он был холодный и довольно тяжёлый, кожу иголочками покалывали искорки заключённой в браслете магии. Эррис подняла руку и тёмный металл вспыхнул холодным голубым светом.
- Он очень мощный, - подумав, сказала она. – Не меньше пятидесяти рес. Наверное, стоит кучу денег. Интересно, какая у него дальнобойность?
- Эррис, вообще-то, в городе запрещено активировать магическое оружие…
- Да ладно тебе, не занудствуй! Не буду я из него стрелять! – девушка засмеялась, но браслет погасила. – А всё-таки его оставил тот мертвец, потому что больше некому. Правда, я не знаю… Мёртвые могут использовать зачарованные предметы?
- Не знаю, - Растин озабоченно подёргал себя за волосы. – Но, в любом случае, Поднятый не мог забыть оружие. Он бы даже снимать его не стал…
- Ну нельзя же носить его всё время! Он начнёт натирать, или там…
- Это если ты живой, - перебил Растин. – Живой человек может снять браслет, чтобы от него отдохнуть, или просто чтобы повертеть в руках, как ты вертишь свои безделушки (при этих словах Эррис сразу бросила крутить в пальцах бусы и спрятала руки за спину)… А мёртвым ничего никогда не натирает. И они действительно ничего не забывают.
- Ну, значит он оставил браслет специально, - девушка пожала плечами. Брат посмотрел на неё скептически:
- А зачем?
- Ну, я не знаю… Мало ли? Кстати, а там больше ничего не лежит?
- Нет, - Растин поворошил груду бумаг, развёл руками и присел на кровать. – Больше ничего. Но лично у меня нет никаких идей, зачем бы Легионеру оставлять оружие у меня на столе.
- Может, это подарок? – Эррис с трудом расстегнула браслет и посмотрела на брата сквозь него. – Тебе? В качестве благодарности?
- Очень смешно.
- Нет, я серьёзно, - девушка склонила голову набок. – Или мертвецы не чувствуют благодарности?
- Понятия не имею. Дай сюда, - Растин забрал у сестры браслет и уставился на него, сдвинув брови. – Мёртвые ничего не делают просто так, по случайной прихоти, понимаешь? Либо по приказу, либо в случае крайней необходимости. К тому же, это не безделушка какая-нибудь. Он же Легионер. А это – оружие. Оно ему необходимо, а мне даром не сдалось. Нет, что-то здесь не так…
Он задумался. Эррис тоже чуть подумала, потом фыркнула и пристроилась рядышком:
- Тогда может, это знак какой-нибудь? Подсказка, тайное сообщение?
- Может… Да нет, ерунда! Он не должен был оставлять мне никаких знаков, он вообще ничего мне не должен был… - Растин вдруг умолк и изменился в лице.
- Что? – Эррис заглянула ему в лицо. – Ты что-то понял, да? Что?
- Я подумал, - медленно сказал Растин. – Я подумал… он не должен был мне ничего передавать… он и не передавал… Оршер спросил его, и он не мог солгать… но он просто оставил это…
- Я не совсем понимаю твою мысль, - скептически заметила Эррис.
- Я сам не до конца её понимаю, - Растин вскочил и взмахнул рукой. – Смотри: Поднятый оставил мне браслет, хотя не должен был. Этого не может быть, потому что мёртвые так не делают. Но почему я думаю, что не должен был? Может, наоборот, должен?! – Растин вдохновлено посмотрел на сестру. Та поёжилась:
- Я всё ещё не до конца…
- Смотри! – брат перебил её. – Оршер, этот придурок в чёрном, он всё выспрашивал, не узнал ли я чего-нибудь у Поднятого. Готов поклясться, отца он расспрашивал о том же! Спрашивается, зачем ему это? Я ведь рессит, хоть и только студент, он мог бы просто взять с меня клятву, что я никому ничего не скажу, а он… его… - Растин заходил по комнате, лихорадочно соображая; казалось, было слышно, как крутятся мысли у него в голове. – Его волновало, что я могу что-то знать… что хоть кто-то может что-то знать… хотя это глупо, ну что он мог бы изменить, если бы я уже знал? А он так цеплялся к этому! А Поднятый… Поднятый ему солгал, то есть, не солгал, а обманул, то есть, не совсем обманул, а…
- Он хотел оставить тебе какой-то знак, так, чтобы этот Оршер ничего не узнал, да? – сказала Эррис. Её глаза заблестели. Растин остановился посреди комнаты:
- Да… Да, именно! Он не мог… не мог передать мне какое-то сообщение… потому что я не спросил… и поэтому он оставил знак! Оршер спрашивал его, не передавал ли он мне чего-то, но он и не передавал! Он просто оставил на столе! И даже я не знал об этом, а значит, Оршер тоже не узнал, он не должен был узнать. Потому что… потому что… - Растин снова заметался по комнате. – Почему? Зачем Поднятому скрывать что-то от некроманта из Легиона? Да ещё передавать что-то мне? Он ведь меня не знает!
- А того некроманта он знает?
- Да вот именно, что... – Растин замер, уставился на сестру и укусил себя за руку. Вот именно. Он его знает.
Предчувствие какого-то озарения нахлынуло холодной и сладкой волной. Растин прикусил большой палец до боли.
- Слу-ушай! – задыхаясь, протянул он. – Ведь Легион сейчас в Гельме! Оттуда до Тирела пять дней пути, так?
- Ну? – Эррис по глазам видела, что её брат поймал за хвост какую-то важную мысль.
- А о гибели Даранта стало известно только сегодня утром. Поднятый приехал вчера вечером. Этот Оршер сказал, что специально прибыл из самого Легиона, чтобы какие-то сведения не попали не в те руки. Чтобы попасть сюда, он должен был выехать пять дней назад, а значит… значит… значит – задолго до того, как стало известно, что Дарант мёртв! – Растин остановился и выдохнул.
- И… что это означает? – прошептала Эррис.
- Означает, что он приехал не для того, чтобы сообщение Керна не узнал я, или кто-то вроде меня… а чтобы его не узнал Дарант!
- Но ведь мертвеца послали к этому Даранту, ты же говорил…
- Говорил! – Растин зло дёрнул себя за волосы. – Я должен был понять раньше! Оршер задавал вопросы… Он спрашивал Поднятого, кто того послал и к кому… Он должен был сам знать это, если бы… если бы… если бы был заодно с тем, кто послал Керна!
Эррис ошарашено уставилась на брата:
- Но ведь он… тот некромант… он же был из Легиона, да?
- Именно! Он так упирал на то, что я не имею права ничего знать… А я увидел печать и решил, что он – имеет! Тьма меня побери, я должен был спросить у Поднятого, я до демона всего должен был у него спросить, а я, дурак, этого не сделал! Керна зачем-то послали сюда – а Оршер приехал, чтобы его остановить! И из-за моей глупости у него это получилось!
- Ну… откуда ты знаешь, может это и к лучшему? – Эррис пытливо посмотрела на брата. – Может, как раз тот, кто отправил сюда мертвеца, поступал неправильно? А Оршер был прав, что помешал ему? Ты ничего не знаешь…
- Я ничего не знаю, - зло подтвердил Растин, бросаясь на кровать. – И да, меня это больше не касается, только… Только два вопроса меня очень беспокоят.
- Какие? Этот браслет к ним имеет отношение?
- Один из них – браслет, - кивнул Растин. – Его оставили мне, и это что-то значит, и, наверное, что-то я должен с ним делать, только не знаю, что, и это меня напрягает.
- А второй?
Растин мрачно посмотрел на сестру в упор:
- Второй вопрос – почему погиб Дарант.
Отец говорил о повышении цен, ворчал на начальство, которое повадилось требовать от подчинённых отчётов о прошлогоднем снеге и завтрашнем дождике, ругал Лант и предрекал войну. В конечном итоге, все его речи сводились к тому, что во всём виноват канцлер Мирант, тот самый, которого Бледная забрала ещё до рождения Растина. Последний уныло кивал, внутренне бесясь. Можно подумать, злосчастный Мирант выдумал и бюрократию, и неурожаи, и религиозных фанатиков. Ах да, и прошлогодний падёж скота - тоже его рук дело, как же иначе. Если бы Растин хуже знал отца, он бы не выдержал и ввязался в спор, но что толку долбиться в замурованную дверь? В ответ на любые аргументы отец принимал важный вид и изрекал что-нибудь вроде: "молодо-зелено" или "вот поживёшь с моё - научишься разбираться в жизни". Растин неизменно злился, яростно бросался в спор, а в конце концов - хлопал дверью. Терпения у него всегда было мало. Но вновь и вновь повторять навязший в зубах сценарий не хотелось, поэтому оставалось только пропускать отцовскую болтовню мимо ушей и утыкаться в книгу. Можно было, конечно, сбежать, как Эррис, но отец бы обиделся, а оставлять с ним сестру - значит неминуемо поставить на уши весь дом. У близняшки терпения было ещё меньше, особенно когда папочка заводил разговор о замужестве, а скандалить она умела очень громко.
Перед глазами пестрели схемы и таблицы. Однокурсники точно сочли бы Растина больным на всю голову, если бы узнали, что он читает учебники на каникулах, но ему было плевать. Пусть он и впрямь больной на всю голову - говорят, с некромантами это случается - но формулы и расчёты его завораживали... то есть, практика, конечно, ещё веселее, но разорение кладбищ всё-таки преследуется по закону...
Отец бубнил что-то осуждающее про работу Сената, и вдруг резко замолчал. Растин поднял голову, наткнулся на виновато-испуганный взгляд отца и попытался восстановить в голове его последнюю фразу. А восстановив, понял. Фраза была о чём-то вроде: "демоны б побрали этих ресситов".
- Да ничего, пап, - со вздохом сказал Растин. - Всё нормально.
- Уж прости, не должен был я этого говорить. - буркнул отец. - Никак не привыкну, что вы с Эрриской теперь тоже...
- Нормально, пап, - повторил Растин. Ему стало слегка неловко. Собственно, ему давно уже было неловко. У отца магического дара не было, у них с близняшкой - был, и когда это проявилось, они автоматически встали на ступень выше всего своего окружения. Никто не виноват, Богиня выбирает, кому родиться ресситом, а кому - аннаем, и если Она рассудила, что Даврани Растин и Эррис должны принадлежать к элите - так тому и быть, радоваться надо. Радоваться получалось - в Академии, но не рядом с отцом.
Отец меж тем старательно приободрился, приосанился и поглядел на сына со значительным видом:
- Я хочу сказать тебе, сын, - торжественно начал он, - что очень горжусь тобой. И Эрриской тоже. Вы молодцы! Ваша мать была бы счастлива видеть, что её дети отмечены Великой Богиней!
Растин вымученно кивнул. Эту оду он тоже уже слышал. Раз десять.
- Кроме того, - продолжал отец, - Мне известно, что вы оба отличились в Академии. И, между прочим, я всё ещё не слышал от тебя подробностей! - он воодушевлённо улыбнулся.
- Тебе это не будет интересно, пап.
Не хватало рассказывать отцу о своей специализации! Сам Растин влюбился в некромантию, но вряд ли кто-то из аннаев его поймёт. Ресситы - и те не все понимают. Студенты с других факультетов шарахались от некромантов, как от чумных. Эррис не в счёт, она сестра, и потом - у неё ветер в голове... Магия стихий - как раз для неё. Такая же простая - и такая же непредсказуемая.
- Ну почему же? Расскажи, поведай отцу о своей новой жизни! - отец всё ещё выглядел воодушевлённо, а вот если отказаться - наверняка обидится, решит, что сын загордился. Растин хмыкнул. Отец хочет услышать про учёбу сына? Он это услышит.
- Ну, на экзамене мне нужно было просчитать формулу диэнтраитового преобразования третьей степени. Она выводится из теоремы Деркрана о перекрещивающихся потоках и из физиологических показателей с помощью постоянной Аллеста. Там такая фигня со схемами - для первого преобразования нужна концентрация на пятом сеттене, а для остальных двух - на восьмом, поэтому чертить очень сложно. И формула длинная получается, да ещё с комплексными числами, так что, сам понимаешь...
Отец, разумеется, ничего не понимал. К этому-то Растин и стремился. Хочешь, чтобы человек потерял интерес к разговору - говори позаумнее, да с привлечением терминологии... Отец покивал с умным видом и увял. Можно было снова уткнуться в книжку.
- Ах да, - вспомнил отец. - Ты же ещё самого главного не слышал! У нас в городе сейчас полк расквартирован! Все орлы орлами, а неразговорчивые, и готовятся к чему-то... Говорю тебе, будет война!
- Если бы готовилась война, полки бы стягивали к границе, - отмахнулся Растин. - А не размещали под самым Арансиллем. Это глупо. Скорей уж смотр войск какой-нибудь готовится...
- Ну вот увидишь, попомни мои слова - будет война с Лантом!
Дался отцу этот Лант... Нет, конечно, от людей, которые поклоняются Бледной ничего хорошего ждать не приходится, и, если верить учителям, лантийцы арансилльцев любят не больше, чем арансилльцы лантийцев, но это ещё не повод для конфликта. Если, конечно, Альстиар не объявит какую-нибудь священную войну за веру. Но он этого не сделает, потому что не идиот же он. Лантийцы будут насаждать свою религию в западных степях - и пусть их насаждают, а вот на Арансиллисс они не полезут. Кишка тонка.
И, конечно, Арансиллисс не станет нападать первым. Тем более - на такое крупное государство, как Лант. В Сенате уже полтора века заседают сторонники мирного развития, и в ближайшее время ничего не изменится. Только отцу этого не объяснишь. Поэтому Растин просто пожал плечами.
Отец наконец-то бросил болтать и задремал в кресле. С некоторых пор появилась у него такая привычка. Хлопнула дверь - вернулась Эррис. Бабочкой впорхнула в комнату, ярко улыбнулась, бесцеремонно заглянула брату через плечо:
- Чем ты занимаешься? Бросай эту ерунду, пойдём лучше погуляем!
- Добрый день, Эррис, - Растин ухмыльнулся. Близняшка фыркнула:
- Мы сегодня уже виделись. Привет, пап. А, он спит... Слушай, эти парни в синих плащах такие зануды, а ещё офицеры! А у нас есть что-нибудь перекусить?
- Намажь себе бутерброд. Где ты была?
- У Карисы, а потом мы ещё к Дилену ходили... ой, совсем забыла! Я обещала, что ты покажешь Дилену свою магию!
- С ума сошла? - ужаснулся Растин. Оглянувшись на отца, он шёпотом добавил. - И где ты труп собираешься брать?
- Ну-у... у Дилена есть дохлая мышка.
- Мышка?! - повторно ужаснулся начинающий некромант. - Это детский сад какой-то. Не стану я такой ерундой заниматься!
- А если я очень попрошу? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
- Даже не мечтай. Если кто-то узнает, надо мной будет смеяться весь факультет! - Растин недовольно глянул на сестру, строящую щенячьи глазки и отвёл взгляд. - И вообще, зачем тебе я? Покажи ему сама какой-нибудь фокус.
- Я показывала, - надулась Эррис. - Он хочет посмотреть на некромантию.
Хочет он... некоторые аннаи полагают магию развлечением. Так можно, пожалуй, сделаться снобом...
- Значит, придётся его разочаровать.
- Ну Растин! - взгляд у Эррис был в самом деле умоляющий. Видимо, этот Дилен был её очередной "вечной любовью". Растин не представлял, как она это делает, но сестрёнка ухитрялась заводить романы со скоростью света, причём каждый раз влюблялась со всем пылом, всегда разочаровывалась и искренне страдала около недели, а потом так же легко находила новую любовь. Взывать к её разуму в таких случаях было бесполезно.
- Ну хорошо, - наконец сдался Растин. - Но только никаких номеров. Обычный обряд, потом - аннигиляция. И никакой толпы зрителей, я не клоун.
- А-а-а, спасибо-спасибо-спасибо!!!
- Ну хватит обниматься!
С трудом отодрав от себя повиснувшую на шее сестру, Растин покосился на отца. Тот не думал просыпаться. Вот и отлично. Растин вздохнул:
- Это надо сейчас? Или время терпит?
Но Эррис никогда ничего не умела откладывать на потом.
- Потом ты передумаешь! Пошли!
Любящий братец покорно позволил ухватить себя за руку и потащить из дома. Как всегда, Эррис победила. Иногда Растину казалось, что он ненавидит сестру, но отказать ей было совершенно невозможно. Такой уж она была...
Близнецы были похожи - оба тонкие, черноволосые и большеглазые. А вот их характеры и пристрастия весьма даже разнились. Эррис была взбалмошной. Впрочем, сказать это - значит ничего не сказать. Это была не девушка, а яркий, позитивный, сверкающий и бренчащий разноцветными украшениями вихрь. Рядом с сумасшедшей сестрёнкой сам Растин, по природе своей довольно эмоциональный и порывистый, иногда чувствовал себя унылым старцем. Она была сплошь мелькание цветастых юбок и чёрных кудрей, сверкание улыбок, сплошь танец в солнечном свете. Растин был азартен и общителен, но считал себя человеком серьёзным. Он был влюблён в науку. Эррис была влюблена в жизнь.
Тирел был маленьким незначительным городком неподалёку от Арансилля. Близость столицы накладывала свой отпечаток: в Тиреле всегда знали свежие новости, а большая часть молодёжи только и мечтала переехать в Арансилль. Некоторым это даже удавалось.
Обычно в это время суток на улицах городка было довольно пустынно. Однако сейчас то тут то там мелькали синие и чёрно-серые плащи, компании из молодых людей в мундирах и чём-то разговаривали и смеялись. Растин замечал их и раньше, но не проявлял интереса, теперь же ему стало понятно, кто это. Эти люди могли быть только солдатами и офицерами из того полка, о котором говорил отец. Судя по цветам плащей, полк был аннайский, хотя один или два рессита там должны были быть. После неудачной кампании в Криарриа Сенат ввёл закон, согласно которому ни одна военная часть не должна оставаться без минимальной магической поддержки. Вообще армия была одним из немногих институтов, где высшие должности могли занимать аннаи. По старой имперской традиции Военная Академия всё ещё имела немалый авторитет, хотя давно уже не могла соперничать в этом с Магической Академией. По легенде обе знаменитые Арансилльские Академии были основаны в один день и долгое время считались двумя столпами государства, но с развалом Истранской Империи и появлением магократического Арансиллисса роль военных стала угасать...
Задумавшись, Растин перешёл улицу вслед за сестрой, и тут до них донеслись чьи-то крики и конское ржание. Кто-то выругался, крикнул: "Колдуна!" Растин остановился, озираясь и придержав сестру за руку. Чуть ниже по улице офицер удерживали беснующуюся лошадь, рядом стоял ещё один жеребец и, как ни странно, совсем не реагировал на происходящее. Чуть поодаль трое дюжих солдат выкручивали руки какому-то человеку в пропылённой дорожной одежде. Тот молча вырывался и, судя по всему, проявлял редкостную силу. Офицеру удалось кое как успокоить своего скакуна, он обвёл улицу безумным взглядом и снова закричал:
- Да чтоб вас всех! Найдите кто-нибудь рессита! Хоть какого завалящего колдуна, демоны б вас взяли!
Растин, начинавший понимать, в чём дело, рванулся к незнакомцу, которого держали трое. Эррис попыталась остановить его, прошипев: "С ума сошёл, не лезь!" - но брат от неё отмахнулся. Он успел как раз вовремя: незнакомец как раз смог освободиться, стряхнув с себя солдат, точно щенков, и, слепо набычившись, двинулся вперёд. Растин метнулся ему наперерез:
- Стой!
Незнакомец остановился как вкопанный, странно таращась на смельчака, заступившего ему дорогу. Растин в свою очередь внимательно разглядывал его. Предположения оправдались. На молодого некроманта смотрели тусклые остекленевшие глаза, лицо незнакомца было серым, на губах виднелись чёрные трещины.
Подоспели солдаты, попытались снова схватить его, тот рванулся, серое лицо жутко исказилось. Растин рявкнул:
- Назад! Назад, я сказал!!!
Как ни странно, молодцы сочли за лучшее послушаться странного молодого человека. Возможно, от неожиданности, а может быть - сработал командный тон. Они отступили, Растин протянул руку к серолицему незнакомцу:
- Успокойся. Слушай меня. Успокойся.
Слова подействовали. Тусклый взгляд ничего не выражал, но лицо расслабилось. Нервный офицер схватил Растина за плечо:
- Отойдите, демон вас дери, это сумасшедший!
- Да нет, - поморщился Растин, не отводя взгляда от серолицего. Тот снова занервничал, пришлось взять его за руку и ещё раз повторить. - Успокойся.
- Вы... он вас слушается? - задыхался офицер. - Не знаю, откуда взялся этот псих, потребовал Даранта - это колдун наш, рессит, то есть - а как услышал, что тот в Мельте задержался и только через два дня будет - прямо взбесился! И странный какой-то, с лица - как не человек... Его бы под стражу...
- Не надо под стражу, - нахмурился Растин. Ситуация ему совсем не нравилась, но надо было что-то делать. - Я забираю этого человека под свою ответственность. Когда прибудет ваш маг, передайте ему, чтобы нашёл Даврани Растина. И ещё одно: всё, что касается этого человека и его появления здесь, является военной тайной и разглашению не подлежит.
- Э-э-эй! - опомнился офицер. - А вы, молодой человек, имеете соответствующие полномочия, чтобы...
Растин молча вытянул из-под рубашки ресситский медальон.
Лицо офицера тут же преобразилось:
- Ох, простите, господин! Конечно же, распоряжайтесь!
- Распоряжусь, - буркнул Растин. Ему было немного стыдно, словно он пользовался не вполне заслуженными привилегиями. - Можете возвращаться к своим делам.
Серолицего незнакомца он всё ещё держал за руку, а тот смотрел стеклянными глазами и молчал. Растин поморщился. Должно было случиться нечто чрезвычайное, чтобы Поднятого отправили куда-то одного, без сопровождения. Или с сопровождающим что-то случилось? В любом случае, этим должен заниматься военный некромант, но угораздило же того где-то задержаться как раз тогда, когда он нужен!
- Иди за мной, - ровно приказал Растин, глядя прямо в пустые глаза. Приказы нужно произносить отчётливо и уверенно. Это было первым, чему его научили в Академии.
Разумеется, ни о каких Эррискиных приятелях теперь и речи быть не могло - по крайней мере, пока он не разберётся с тем, что на него свалилось. Точнее даже с тем, что он сам взвалил на себя.
Эррис во время разговора стояла чуть поодаль, косясь на Призванного с некоторой опаской, но сейчас подошла и немедленно зашептала:
- Растин, ты что делаешь?! Это ведь... мертвец, да?
- Да. Ну и что?
- Зачем ты в это ввязался?
- Тут поможет только некромант, - объяснил Растин. - Никого больше Поднятый слушать не будет. А без присмотра может чего-нибудь натворить, даже если его запрут. У меня нет выбора.
- Но это же тебя не касается! Это дело военных, а ты только первокурсник!
- Какая разница? - вздохнул Растин. - Я рессит.
Эррис закусила губу.
- Есть ещё одна вещь, - неохотно добавил её брат. - Вообще-то об этом говорить не полагается. Короче, этот тип... он из Легиона Мертвецов.
Эррис ахнула, расширив глаза:
- Он существует?!
- Да. Но учти, если расскажешь об этом кому-нибудь... из аннаев, это будет считаться государственной изменой.
- Я никому не скажу, - твёрдо произнесла Эррис.
Они направлялись домой. Мертвец молча следовал за Растином.
- Эррис, папу отвлеки, - сказал Растин. - Я отведу Поднятого в свою комнату. Отцу его лучше не видеть.
- Не нравится мне это, - буркнула Эррис, но спорить не стала. У дверей дома Растин снова взял мертвеца за холодную руку. Под мёртвой кожей вязко струилась привычная магия. Растину приходилось иметь дело с Поднятыми, хотя сам он был способен оживить мёртвого всего на минуту, но сейчас ощущения чем-то отличались. Конечно, он никогда ещё не встречался с кем-то из Легиона Мертвецов... При этой мысли по коже побежали мурашки. Обычно некромант поднимает мертвеца на время. Чтобы задать вопрос или дать поручение, после выполнения которого Поднятому дают упокоиться. Но воины Легиона упокоиться не могли. Они продолжали существовать в качестве Поднятых вечно - или, по крайней мере, пока не разваливались на части. Отличить их было легко: их тела не разлагались со временем, хотя и на живых не слишком походили. И ещё - только Легионеры могли сохранять разум и подвижность, когда рядом не было поднявших их некромантов. Правда, их поведение в этом случае предсказать было непросто. И эта мысль Растину очень не нравилась.
Пока Эррис щебетала с отцом, мертвец поднялся за Растином на второй этаж. Его взгляд был всё таким же пустым. Растин подвёл его к креслу и, обернувшись, отчётливо приказал:
- Сядь.
Мертвец покорно опустился в кресло. Он когда-то был симпатичным шатеном, но волосы выцвели и потускнели, а обтянутое серой кожей лицо никто не назвал бы привлекательным, как и мёртвые глаза, точно затянутые паутиной. Тлением от мертвеца почти не пахло, зато сильно пахло смолой и ладаном. Как ещё те солдаты не поняли, что он давно мёртв! Впрочем, что очевидно даже неопытному некроманту, далеко не всегда понятно простому человеку.
- Сколько времени ты не питался? - спросил Растин. - Отвечай.
Сухие губы в тёмных трещинах разжались:
- Пять... пять дней... - голос был сиплый. Неудивительно. Мертвецы не чувствуют жажды, только голод, но если долго не пить, горло ещё не так пересохнет. Растин молча налил в стакан воды, покопался в сумке, нашёл чёрный пузырёк и вытряхнул его содержимое в стакан. В воде расплылось тёмно-красное облако. Он быстро размешал содержимое, превратившееся в красноватую, стремительно густеющую жидкость, и протянул стакан мертвецу. Тот замер, подняв на некроманта сухие глаза:
- Что... это?..
- Пей, - приказал Растин. Мёртвая рука послушно дёрнулась к стакану, но тусклые глаза по-прежнему вопросительно упирались в Растина. Тот чуть мягче добавил:
- Это гемоглобиновый концентрат с закрепителями. Тебе поможет.
Пока Поднятый долгими глотками пил вязкую жидкость, Растин пытался разобраться с охватившим его непонятным чувством. Эррис не понять, почему он вмешался, но для некроманта Поднятый - почти как ребёнок. Что из того, что он не живой, и у него нет души? Это творение, за которое ты несёшь ответственность, даже если не ты его создал. Достаточно того, что ты имеешь над ним власть.
Это чувство ответственности Растину сейчас совершенно не нравилось. Ему страшно хотелось поскорее спихнуть мертвеца на кого-нибудь, кому полагается им заниматься. Но сейчас, когда рядом не было ни одного некроманта, он просто не мог не позаботиться об этом Поднятом. Не мог, и всё тут!
Лекарство явно оказало на мертвеца благотворное действие: серая кожа чуть порозовела, и даже глаза слегка прояснились. Если дать ему настоящей крови, а лучше - сырого мяса, то можно привести его в почти человеческий вид, но сейчас и этого довольно. Растин задумался. Что делать с Поднятым дальше, было совершенно непонятно. Судя по всему, тот привёз в полк какое-то известие, может быть, даже срочное, но вот это уж студента, окончившего только первый курс Академии, совершенно не касалось. Как рессит, он имел право знать больше, чем большинство аннаев, но как гражданскому лицу ему совершенно не подобало лезть в военные дела. Если он спросит, Поднятый, конечно, всё ему скажет, просто не сможет не сказать... И именно поэтому Растин не будет спрашивать. То, что должен передать мертвец, предназначается совсем не ему.
Впрочем, кое-что он мог спросить, не опасаясь влезть в чужие секреты.
- Как тебя зовут? Назови своё имя.
- Керн.
Просто "Керн" - и всё. Рессен, третье имя. У мертвецов нет ни альнена, ни диэна. Альнен - имя души, оно только для тех, у кого душа есть. Диэн - родовое имя. Оно только для живых.
- Я знаю, что ты из Легиона. Тебя послали передать что-то человеку по имени Дарант, верно? Отвечай.
Мертвецов нельзя просто спрашивать. Им нужно приказывать: "Отвечай, говори". Мертвецы без приказа не делают ничего.
- Да.
Взгляд в упор. По тусклым высохшим глазам ничего не понять. Но Растину в этом взгляде почудилось нечто вроде тревоги. Боится, что ему зададут следующий вопрос? Что спросят, что именно он должен был передать? Не ответить некроманту он не сможет, как не сможет и солгать, но... Что за ерунда! Как будто мёртвые могут чего-то бояться!
- Хорошо, - сказал Растин. - Даранта сейчас здесь нет, но он скоро приедет. Тебе придётся немного подождать. Я... - он запнулся. - Я не военный, поэтому не могу спрашивать тебя о твоём послании. Тебе придётся побыть здесь какое-то время. Пока не появится твой Дарант, тебе запрещается выходить из этой комнаты, разговаривать с кем-то, кроме меня и нападать на людей. Ты всё понял? Отвечай!
- Да. Я понял, - мертвец наклонил голову. Растин вышел из комнаты и столкнулся с сестрой. Она покосилась на дверь и прошептала:
- Ну что?
- Ничего, - её брат пожал плечами. - Теперь главное - позаботиться, чтобы Керн не попался на глаза отцу.
- Это ты о мертвеце? - Эррис поёжилась. Растин улыбнулся:
- Не нервничай ты так. Он безобидный. И, к тому же, меня слушается. Меня другое беспокоит... - он нахмурился и запустил пальцы в волосы. - Понимаешь, вообще-то так не полагается. Поднятых никуда не отправляют одних. Это опасно, мертвецы непредсказуемы, если рядом нет некромантов...
- Ты же сказал, он безобидный?
- Да, но... - Растин озабоченно подёргал себя за волосы. - Я немного не о том. Если запереть мертвеца в комнате и приказать никуда не выходить и ничего не делать - тогда всё в порядке. Они не могут нарушить прямой приказ. Но приказ... должен быть простым. Понимаешь? Путешествие, тем более далёкое - это сложно. По пути могут встретиться любые неожиданности. Некромант не может предвидеть всё и отдать приказы на каждый конкретный случай. Получается, что мертвец сам должен решать, как поступить, ориентируясь по ситуации... А никто не знает, что придёт в голову мёртвым. Этому Керну приказали передать нечто лично Даранту, и когда его не обнаружилось, Поднятый взбесился. А мог и ещё чего-нибудь выкинуть.
- Я всегда думала, что мертвецы только выполняют приказы, - сказала Эррис. - Разве они могут мыслить и решать сами?
Растин хмыкнул:
- Ещё как... На самом деле, если бы они были безмозглыми, от них бы толку не было вообще. Но они мыслят не так, как живые. Поэтому их не оставляют без присмотра.
- Ага, - сказала Эррис. - Но этого оставили.
- Теперь ты понимаешь, почему я беспокоюсь? Что-то случилось. Что-то серьёзное. Просто так правила не нарушаются.
- А спросить мертвеца ты не можешь?
- Я-то могу, но... - Растин поморщился. - Как тебе объяснить... Это немного... Нечестно. Потому что он не сможет не ответить, даже если не хочет отвечать. И даже если ему запрещено отвечать. Потому что я некромант.
- Профессиональная этика? - понимающе кивнула сестра.
- Вроде того. Это как вскрывать чужие письма.
- Но тогда ты ничего не узнаешь.
- Не узнаю, - поморщился Растин. - Ну и ладно. Всё равно это меня не касается. Пошли лучше ужинать, поздно уже.
- А мертвецы... они что-нибудь едят? - осторожно спросила Эррис, спускаясь вслед за братом по лестнице. Он ухмыльнулся:
- Сырое мясо. Ещё кровь пьют.
- Бр-р-р!
***
Керн остался один. В комнате было непривычно тепло. Небрежно застеленная кровать хранила запах человеческого тела, на столе грудой были свалены тетради и рваные чертежи. Он подошёл, тронул верхнюю тетрадку. Кажется, ему не запрещали, но... Вряд ли некроманта порадует, если он узнает, что Керн прикасался к его вещам..
Было тепло, и тускло горел светильник. Ему запретили выходить. В висках покалывало тревожное чувство: он должен быть не здесь. Он был голоден, от этого болела голова и ныли зубы. Он должен быть не здесь. Надо ждать. Он должен быть не здесь.
Он прикоснулся к стене, она была холодной. Он не может ждать два дня. Будет поздно. Он должен что-то сделать. Сказать... Он должен ждать, ему приказали.
Время тянулось, вязкое, как патока. Тревога нарастала. Он теряет время. Он должен ждать. Он должен сказать. Ему запрещено говорить. Если некромант спросит, он скажет, но некромант не хочет спрашивать...
У некроманта чёрные глаза и тонкая бледная кожа, он пахнет иначе, чем те, другие... Под кожей бьётся горячий пульс, и от голода начинает мутить. Он должен знать, иначе будет поздно.
Открылась дверь, некромант вошёл, нахмурил брови, на лбу заломилась складочка:
- Привет.
Странный, никто не здоровается с мёртвыми. Что за непонятное выражение на юном, невыносимо живом лице, смущение? Керн слегка кивнул в ответ и стал ждать. Некромант остановился посреди комнаты, огляделся:
- У меня мало места. Ты можешь лечь на пол, или сесть в кресло, только не броди всю ночь по комнате.
Керн наклонил голову. Некромант запустил пальцы в растрёпанные волосы:
- Может, ты голоден? Скажи тогда.
- Я голоден. Но я могу терпеть.
От запаха живого человека кружится голова. Некромант отрывисто кивнул, нахмурился ещё больше:
- Хорошо. Жди здесь.
Он быстро вышел, а Керн стал ждать, глядя в простую деревянную дверь и слушая торопливо удаляющиеся шаги. Он всегда так бегает? За окном было темно, а вокруг светильника кружились пылинки. Этот некромант - другой. Он не знает мёртвых. Он не чувствует опасности и смотрит, как на живого. На Керна очень давно не смотрели, как на живого. Враги и чужие, не знающие, не в счёт.
- Вот, - дверь снова открылась, некромант стоял на пороге, сурово сжимая губы, держал на тарелке размороженный бифштекс. - Это тебе. Ешь.
Жаром обдало внутренности, рот наполнился горьким и вязким. Холодное мясо чуждо пахло магией и погребом, но это была пища. Керн жадно схватил тарелку, вгрызся в бифштекс, пачкаясь красноватым соком, у мяса был мёртвый и горький вкус железа, но это не имело значения. Некромант смотрел в упор, наморщив лоб. Он в самом деле был другим. Те не смотрели. Но он не был глуп, хотя и не знал мёртвых. И он смотрел так, словно хотел узнать.
- Я больше не голоден, - сказал Керн, не дожидаясь вопроса. И поставил тарелку на стол. Голова больше не кружилась - почти.
Некромант серьёзно кивнул и достал из кармана платок. Протянул Керну. Тот посмотрел на него. Некромант вздохнул:
- Вытри руки.
Керн понял и подчинился. Это было знакомо - все живые любили чистоту. Некоторые бежали намыливать руки, постояв две секунды рядом с мёртвыми.
- Молодец, - сказал некромант, пряча платок в карман. И это было странно. Мёртвых не хвалят. И платок. Те, другие бы его сожгли.
- Я ложусь спать.
Керн молчал. Никто не ложится спать в присутствии мёртвых, но... Некромант стянул рубашку через голову и, сосредоточенно нахмурившись, посмотрел в потолок. Керн посмотрел туда же. На потолке ничего не было. Зато у некроманта были хрупкие плечи и голубые жилки, просвечивающие сквозь кожу. На мгновение стало больно в груди.
- Спокойной ночи, - сказал некромант и погасил светильник. Во тьме был слышен шорох и дыхание. Керн закрыл глаза. Мёртвые не спят, поэтому горячее живое дыхание ему придётся слушать всю ночь. Хорошо, что мёртвые не сходят с ума.
***
Растин никак не ожидал, что сможет так спокойно спать, когда в комнате находится мертвец, однако же выспался он отлично. Хотя нельзя сказать, что было так уж приятно по пробуждении встретить прямо перед собой глядящие в упор мёртвые глаза. Поднятый стоял рядом с кроватью и молча смотрел. Растин сонно буркнул:
- Доброе утро.
Поднятый молчал. По его лицу совершенно невозможно было определить, о чём он думает, а может быть, он и вовсе ни о чём не думал. Кто их знает, этих мертвецов.
- Ты встал, о брат мой? - Эррис с хихиканьем заглянула в комнату и тут же сделала испуганные глаза, наткнувшись взглядом на Поднятого. Растин махнул ей рукой:
- Никаких мышек! - объявил он. - И не мечтай!
- Эй, ты же согласился!
- Я передумал. Мышка - это недостойно великого меня. Ещё крыска - куда ни шло.
- Придуриваешься! - Эррис вошла в комнату, осторожно, бочком, обойдя спокойно стоящего на одном месте мертвеца. - Ну, как тут твой подопечный?
- Вёл себя смирно, спать мне не мешал, - Растин вылез из-под одеяла и начал натягивать рубашку. - Просто не обращай на него внимания.
- Ла-адно, - протянула сестрёнка. - Слушай, тут такое дело... Там внизу стоят какие-то офицеры. По-моему, они хотят с тобой поговорить.
- Да? Ну ладно, - Растин зашнуровал один сапог и взялся за второй. - Тогда я сейчас спущусь.
- Растин, - Эррис понизила голос до шёпота. - Скажи, ты правда уверен, что тебе это позволено... Ну, распоряжаться этим... мёртвым? Вдруг у тебя будут неприятности?
- Если будут, будем и разбираться, - серьёзно сказал Растин, встал, коротко приказал Поднятому оставаться на месте, кивнул сестре и легко сбежал по лестнице вниз.
Суровый пожилой офицер - не тот, которого молодой некромант видел прежде, другой - хмуро отдал честь и поинтересовался:
- Даврани Растин?
- Верно, - сухо кивнул тот. - Вы по поводу гонца?
Офицер ответил не сразу. Окинул вихрастого юношу внимательным задумчивым взглядом, пожевал ус.
- Вы студент, - он не спрашивал, он утверждал. - Вы поступили в Академию год назад. Мне сказали местные.
- Это правда, - согласился Растин.
- Вы не подумайте чего, - продолжал офицер. - Я своё место помню. Вы рессит, молодой человек, стало быть, право имеете. А только на мне ответственность... - помолчав, он добавил, протянув руку. - Я не представился. Полковник Тергаи Лартэ.
- Рад знакомству, - искренне сказал Растин, пожимая предложенную руку. Полковник ему понравился. Было в нём что-то такое основательное.
- Я тоже, молодой человек... Простите, господин Даврани. Так вот, к чему я. Вам, конечно, решать, но этот гонец в мой полк прибыл. И, думается мне, с каким-то срочным донесением. И, вы уж не обессудьте, но не могу я это дело просто так оставить.
- Конечно, я понимаю, - быстро кивнул Растин. - Но видите ли, гонцу был отдан приказ передать послание этому вашему Даранту лично. И так уж вышло, до тех пор, пока ваш маг не вернётся, за гонца отвечаю я. Это дело ресситов, хоть я и не военный... Разумеется, как только Дарант появится, я готов полностью отчитаться перед ним.
- Да в том-то и беда, - помрачнел полковник. - Не появится он.
- Что? Но... Как?
Тергаи вздохнул и потёр лоб:
- Погиб он. Лошадь понесла и... Только этим утром пришло сообщение - тело нашли на северной дороге...
Растин потрясённо молчал, что-то внутри него стремительно ухнуло в пустоту. Не то чтобы ему было дело до кончины незнакомого некроманта, но... то, как складывались события... как раз сейчас, когда здесь этот Поднятый... совпадение?
- По закону, - негромко, медленно, похолодевшими губами сказал Растин, - вам должны прислать другого мага. Как скоро это случится, учитывая обстоятельства?
- Да через неделю, не раньше, - хмуро сказал полковник. - Так что теперь, молодой человек?
- Я... - Растин запнулся. Он не знал. Нужно было принять какое-то решение, а он даже не представлял, что от него может зависеть. Возможно, какой-нибудь пустяк... А может, совсем наоборот. Брать на себя ответственность в такой ситуации... С другой стороны, разве он не взял уже на себя ответственность? Причём по своей воле?
- Я... Мне нужно подумать, - наконец сказал он. - Речь может идти о государственной тайне. Я поговорю с гонцом и... в общем, я вам доложу.
Полковник помолчал. Посмотрел на небо. Потом на Растина.
- Хорошо, молодой человек, - наконец сказал он. - Я надеюсь на вашу ответственность.
"Молодой человек" быстро покивал, сдерживая подступившую судорогу. Легко сказать - поговорить с гонцом. Если бы тот был живым, то мог бы решать сам, что можно говорить, и кому. А он, Растин... Он ничего не знает. Но принимать решение придётся ему. И демоны знают, не приведёт ли ошибка к каким-нибудь серьёзным неприятностям.
Растин вернулся домой, сел за стол и задумался. Хвала богине, отец был на службе, если бы он заметил необычных посетителей, пришлось бы давать объяснения... Да какая разница, всё равно придётся! Шила в мешке не утаишь. Растин поморщился.
- Ты слишком кислый, - заявила невесть откуда взявшаяся близняшка. - Ну что? Тебе влетит?
- Не знаю, - Растин взял стакан, повертел его в руках и налил воды из графина. - Давай не будем об этом сейчас. Мне нужно проветрить голову.
- Тогда нечего сидеть дома, - Эррис обняла брата за плечи и положила подбородок ему на макушку. - Пошли гулять.
- Знаешь, вот сейчас мне немного не до твоих диленов и мышек...
- Я сказала "гулять", а не "в гости", - сестрёнка не больно дёрнула его за ухо. - Сколько можно торчать в четырёх стенах? На улице погода чудесная, а ты в этом году ещё не купался. Пошли на озеро!
- Это и есть твой коварный план? - хмыкнул Растин. - Утопить меня? - он подвигал бровями. Эррис прыснула и повисла у него на шее:
- Пошли-пошли-пошли! Заодно и голову проветришь!
Растин ещё немного поартачился, просто так, забавы ради, но потом порывисто встал и, улыбаясь, взъерошил волосы:
- Ладно, уломала! Но если вдруг погода испортится, я тебя заставлю разгонять тучи!
- Делов-то! - отмахнулась Эррис.
Озеро было почти в черте города, хотя и пришлось полчаса вышагивать по пыльной горячей дороге вдоль рощицы. Светило солнце, пели птички, и всё такое. Настроение у Растина улучшилось, и всю дорогу он перешучивался с сестрой, швыряясь в неё полотенцем. По прибытии на место обнаружилось, что за год озеро изменилось мало, разве что чрезмерно разрослись камыши. Эррис сбросила платье, оставшись в одной нижней сорочке, и со счастливым визгом бросилась в воду. Растин поспешил последовать её примеру.
Накупавшись, набрызгавшись и пару раз "утопив" друг друга, брат с сестрой выбрались из воды и растянулись на берегу, бросая в воду камешки. Растин с суровой миной накинул близняшке на плечи свою рубашку: её намокшая сорочка очень уж просвечивала. Эррис скорчила гримаску:
- Чего ты там не видел?
- А вдруг кто-то прячется в кустах и подглядывает? - чопорно возразил Растин. - Как твой брат, я обязан заботиться о твоей чести!
- Зануда! - сестрёнка кинула камешек в него. Растин не замедлил ответить тем же.
- Вообще ты меня сбиваешь с пути истинного! - объявил он. - Я сейчас должен решать, что мне делать с одной проблемой, а не дурью маяться.
- Рассказывай! - великодушно позволила Эррис. Её брат невесело усмехнулся:
- Наверное, это очень глупо. Человек, которому Поднятый должен был передать послание, умер. Его преемник появится не раньше, чем через неделю. А я теперь в идиотской ситуации: я не знаю, имею ли я право спросить об этом послании, и вообще, кому об этом можно говорить.
- Ну и что? - удивилась Эррис. - Представь, что это письмо. Если адресат умер, письмо возвращают отправителю... Что тут такого?
- А если в этом письме что-то жутко важное и срочное? Тогда его нужно вскрыть. Или что-то крайне секретное? Тогда его вскрывать нельзя, - Растин приподнялся на локте и посмотрел сестре в глаза. - Понимаешь, эти военные дела... Я в них не разбираюсь. А решать мне, я единственный некромант и, кроме тебя, единственный ресссит в городе!
- И что из того? - Эррис фыркнула. - Почему всё это должно волновать тебя? Ты вообще просто мимо проходил!
Растин откинулся на спину и посмотрел в небо:
- Знаешь... я ведь никогда не думал об этом, а вчера подумал. Ведь это, наверное, и значит - быть ресситом.
- Что?
- Не проходить мимо, - он вдруг решительно поднялся. - Я, пожалуй, знаю, что делать. Я должен спросить Поднятого и узнать, что это за послание. Иначе я ничего не решу. Может быть, ерунда какая-нибудь...
- А как насчёт: "это нечестно"? - ехидно поинтересовалась Эррис. Растин нахмурился, но потом пожал плечами:
- Если уж всё равно приходится брать на себя ответственность, ничего не поделаешь. И потом, если даже я узнаю какую-нибудь военную тайну, ничего особо страшного не случится. Наверное...
Дорога домой началась в молчании, но продлилось оно недолго. Растин что-то обдумывал про себя, а Эррис, дабы развлечься, принялась баловаться с ветром и подняла пыль столбом. Посеревший братик не выдержал и отвесил ей подзатыльник, и в результате всю оставшуюся дорогу близнецы гонялись друг за другом. Эррис сделала попытку улететь, но эта попытка провалилась с треском и воплями.
- Троечница, - довольно констатировал Растин, снисходительно глядя на потирающую пятую точку сестру.
- Вообще-то летать учат на третьем курсе, - обиделась близняшка. - Так что это была ещё удачная попытка! А ты даже так никогда не сможешь!
- Где уж мне, - покивал ей брат. - Не сильно ушиблась?
- Да нет, всё нормально... Так что, мир?
- Перемирие. До тех пор, пока ты опять не обсыплешь меня пылью с головы до ног.
- Эй, я же не нарочно!
- В любом случае, потише, - Растин замедлил шаг. - Сейчас мы войдём в город, нечего пугать аннаев твоими магическими выкрутасами.
- Поправочка: это твои магические выкрутасы страшные, а мои - милые и забавные!
- Скажи это тому несчастному, которому ты подпалила шевелюру в первый день занятий.
- Неужели ты поверил, что я это нечаянно?
- Погоди-ка... - Растин нахмурился. У дверей снова торчали какие-то военные. Близнецы переглянулись.
- Они так и будут здесь толпиться?
- Может быть, что-то случилось... - Растин решительно подошёл к офицеру. Судя по форме, тот был явно из какой-то другой части, или как это называется, по крайней мере, плащей с чёрным кантом Растин в городе ещё не видел. На краю сознания вертелось воспоминание о том, что означает такой кант, но поймать его никак не удавалось.
- Даврани Растин, - представился юный некромант. - Что происходит, офицер?
Тот холодно кивнул:
- Пройдите в дом. Вас ждут.
Близнецы переглянулись снова.
- А... Кто именно ждёт? - осторожно осведомился Растин.
- Увидите, - сухо ответил офицер. - Я не уполномочен называть имена и звания.
Такой ответ Растину совсем не понравился, но делать было нечего - не стоять же на пороге собственного дома. Немного беспокоила мысль о том, кто впустил таинственного гостя. Или отец уже вернулся со службы - так рано? Только отца здесь и не хватало...
Растин открыл дверь и вошёл, Эррис притаилась за его плечом. Уже через несколько минут стало ясно, что опасения подтвердились. Из гостиной доносились голоса, и один из них точно принадлежал Даврани Ницеру. Второй был незнаком. Растин заглянул в гостиную:
- Добрый день.
- А, Растин! - восторженно воскликнул отец. - Ты вернулся! Видишь, тут к тебе гость! Весьма важный человек, он даже отпросил меня со службы - специально, чтобы поговорить о тебе! Только не спрашивай меня ни о чём, я ничего не знаю, но все эти тайны! Такое доверие к тебе, сын!
- Да, я понял, - сказал Растин, хотя ничего не понял, кроме того, что гость произвёл на отца большое впечатление. Незнакомец встал и молча поклонился. Это был довольно высокий и худой человек, лет сорока, или больше, с неприятными болотно-зелёными глазами и тонкогубым ртом. На его груди поверх чёрного мундира болтался ресситский медальон, но и без этого знака Растин уже понял, что перед ним военный некромант.
- Ареттани Оршер, - представился гость, улыбаясь и одновременно сверля Растина пристальным взглядом. Тот коротко и очень официально кивнул:
- Даврани Растин.
- О, я знаю, - Оршер улыбнулся ещё шире и ещё неприятнее. - Я имел... честь побеседовать с вашим... многоуважаемым отцом.
- Я так и понял, - сухо сказал Растин. Внутри у него вспыхнула совершенно неуместная злость. Отец продолжал смотреть на гостя с восхищением, но от самого Растина отнюдь не укрылись издевательские паузы в голосе военного некроманта, равно как и интонация, с которой тот произнёс слова "честь" и "многоуважаемым". Этот тип определённо не считал беседу с каким-то там незначительным аннаем честью.
- Уверен, вы понимаете, - протянул Оршер, - что при всём моём... уважении к вашим родственникам, нам следует побеседовать без посторонних... Вы сами понимаете, по какому вопросу...
- Разумеется, - напряжённо кивнул Растин, отметив про себя, как заблестели глаза отца. - Пап, Эррис, извините. У меня одно дело с этим господином.
Отец открыл было рот, чтобы разразиться очередной прочувствованной речью, но Эррис вовремя ухватила его за рукав и потащила к себе в комнату, щебеча что-то об их прогулке и чудесной погоде. Растин почувствовал к ней благодарность.
- Вам не кажется, - многозначительно заметил Оршер, провожая их искусственной улыбкой, - что нам стоило бы пройти туда, где... находится объект нашей беседы?
Да блин! Он же военный, неужели нельзя изъясняться без идиотских намёков? Растин старательно изобразил вежливый оскал:
- Не раньше, чем вы объясните, что именно вы имеете в виду.
- Как?! - Оршер театрально поразился, но тут же вновь расплылся в сладкой улыбке. - Мне показалось, что мы понимаем друг друга...
Но у Растина уже кончилось терпение:
- Демоны... Здесь больше нет посторонних, так что давайте говорить прямо! У меня в доме Поднятый, а не какой-то там "объект". Я забрал его... на хранение под свою ответственность. Вы хотите его забрать, или что?
- Вы совершенно точно...
- Тогда предъявите ваши документы, или какие там ещё доказательства ваших полномочий, и закончим на этом, - перебил Растин. На этот раз его собеседник поразился совершенно искренне. Юноша почувствовал некое мстительное удовлетворение.
- Позвольте, молодой человек... Вы, кажется забываетесь! Мало того, что вы - гражданское лицо, да ещё безо всяких чинов... Вам не кажется, что вы вообще не имеете права что-то требовать?
- Ага, - с наслаждением сказал Растин. - Но и вас зовут не Дарант. И меня предупредили, что его преемник появится только через неделю. Поэтому я не уверен, имеете ли вы право на распоряжение упомянутым Поднятым и... доступной ему информацией.
- Вы так точно не имеете на это никакого права! - прошипел Оршер. Он был в ярости, и, скорее всего, это грозило неприятностями, но Растину это почему-то нравилось. В груди стало жарко. Растин вежливо, как только мог, улыбнулся:
- Что же вы так нервничаете? Я и не пытаюсь ничем распоряжаться. Покажите мне ваше назначение, и окончим этот разговор.
- У меня нет никакого назначения, - высокомерно произнёс Оршер. - Я не был назначен в этот... полк. Я специально прибыл из Легиона, дабы предотвратить ошибку и попадение.... крайне секретных сведений не в те руки. А вы... молодой человек, слишком самоуверенны! Но коли уж вы так упрямы - думаю, печать Легиона вас убедит?
Растин посмотрел на серебряную блямбу со знакомым оттиском в виде черепа и медленно кивнул. Спорить было больше не с чем.
- Разумеется. Вы могли показать мне это сразу. Я немедленно приведу Поднятого.
- Не торопитесь, молодой человек!
Некромант из Легиона смотрел надменно и торжествующе. И, кажется, он и правда разозлился.
- Ваше поведение абсолютно... Впрочем, это неважно. Я хотел обсудить с вами совершенно иной вопрос... А именно - ту секретную информацию, о содержании которой вы, как я понял, имеете некоторое представление.
- Вы ошибаетесь, - сухо сказал Растин. - Никакого представления о вашей секретной информации я не имею.
- Я позволю себе в этом усомниться. Вы имели полный доступ...
- Я правильно понял, что вы обвиняете меня во лжи? - Растин снова оскалился. - Повторяю, вы ошибаетесь. Я вашего Поднятого ни о чём не спрашивал. Я осознаю пределы своих полномочий!
Растин всерьёз обозлился. Всего час назад он именно что и собрался свои полномочия превысить, но... Но никто не имел права называть его лжецом! Если бы он и правда успел выяснить что-то у мертвеца, то не стал бы этого скрывать! Да и зачем? Он же собирался лишь выполнить свой долг, только и всего.
Оршер смотрел на него, высокомерно кривя губы:
- Ваше... поведение заставляет меня в этом усомниться. Вы в самом деле не допрашивали Поднятого? Позвольте вам напомнить, что речь идёт о деле чрезвычайной важности...
- Я уже ответил вам! За кого вы меня принимаете?
Оршер презрительно улыбнулся:
- За самоуверенного мальчишку, которым вы, вне всякого сомнения, и являетесь, молодой человек.
Растин сжал кулаки и заставил себя досчитать до десяти.
- Слушайте, так мы ни до чего не договоримся. Давайте, я приведу Поднятого, а вы его допросите. Он вам не солжёт.
- Прекрасно, тогда сделайте это!
Растин резко развернулся и направился в свою комнату. Вот странное дело! Ещё вчера, да нет, ещё сегодня утром он только и мечтал о появлении кого-то вроде этого типа. Явился тот, кто должен был снять с Растина всякую ответственность, теперь ничего не придётся решать, этим займётся тот, кому положено. Только вот отчего-то облегчения Растин совсем не испытывал. Совсем наоборот. Он чувствовал какую-то тревогу, и ему совершенно не хотелось передавать Поднятого в распоряжение этого упёртого высокомерного придурка...
Богиня, какая глупость! Растин даже остановился посреди лестницы, поразившись собственным мыслям. Это же не ребёнок и не подобранная на улице зверюшка! Поднятый - это... это оружие. Причём секретное, чужое и совершенно ему не нужное. Надо просто вернуть его владельцу, каким бы мерзким типом тот не был. Вот ведь, лезет в голову всякая чушь...
Мертвец стоял посреди комнаты и тупо смотрел стену. Впрочем, может быть, он о чём-нибудь думал. Вообще надо было просто приказать ему следовать за собой, но Растин почему-то остановился, чувствуя какую-то неловкость, и сказал:
- Там... прибыл некромант из Легиона.
Поднятый повернулся и посмотрел на Растина в упор. Он ни о чём не спрашивал. Если Растин хотел проверить его реакцию на известие, то её просто не было.
- Его зовут Ареттани Оршер, - добавил Растин и неожиданно для себя самого спросил. - Ты его знаешь? Отвечай.
- Да, - сказал Керн. Его голос и лицо по-прежнему ничего не выражали. Разве что во взгляде появилось нечто... Но нет, наверное показалось. Что могут выражать мёртвые стеклянные глаза?
- Ладно. Иди за мной, - велел Растин.
Увидев Поднятого, Оршер буквально впился в него взглядом.
- Подойди сюда! - приказал он. Мертвец помедлил секунду, затем подчинился.
- Кто послал тебя? - резко и зло спросил Оршер. - Отвечай!
Растин поморщился: это же мёртвый, зачем на него так кричать?
- Цидрани Герши, - ровным голосом ответил Поднятый, - магистр третьей степени, командующий пятой и двенадцатой сотней.
- Прекрасно, - процедил Оршер, его глаза сверкнули. Он взял со стола графин и налил в стакан воды. - Кому он приказал тебе передать сообщение? Говори!
- Иттиани Даранту, магистру пятой степени, приписанному к девятому кавалерийскому полку Южной армии.
Оршер кивнул, зло ухмыляясь, и поднёс было стакан с водой к губам, но не отпил.
- Ты передавал кому-либо порученное тебе сообщение? Говори!
- Нет.
- Тебя спрашивал об этом сообщении присутствующий здесь Даврани Растин? Отвечай!
- Нет.
Растин стоял у двери, сложив руки на груди, и злорадствовал.
Оршер криво улыбнулся и поставил нетронутый стакан на стол.
- Что ж, отлично, - прозвучало это достаточно кисло.
- Вы могли бы и извиниться, - не удержался Растин. - Или у вас всё ещё есть какие-нибудь претензии ко мне?
- Что? Нет... Нет, больше никаких претензий, - Оршер растянул тонкие губы в очередной ухмылке. - Конечно, примите мои извинения.
Слова его звучали отнюдь не искренне, но на большее Растин и не надеялся. Он посмотрел на Поднятого. Тот бессмысленно таращился на стоящий на столе стакан. Растин тоже посмотрел на стакан.
- Вы хотите пить, молодой человек?
Растин вздрогнул:
- Нет!
- Что ж, позвольте попрощаться с вами... - поклонился Оршер. - Других дел к вам у меня нет...
- У меня к вам тоже, - буркнул Растин, но заставил себя поклониться в ответ. Оршер холодно приказал Поднятому следовать за собой и любезным тоном попросил Растина проводить его до дверей, что тот и сделал. Хотя, сказать по правде, ему больше хотелось на прощание дать гостю хорошего пинка. Выходя из гостиной, мертвец обернулся и странно посмотрел назад.
- Всего доброго, - сказал Растин, распахнув входную дверь. Он говорил искренне, но обращался к Поднятому. Тот наверняка этого не оценил, а Оршер - не понял, но это не имело значения. Быть вежливым с этим лицемерным типом из Легиона совершенно не хотелось. Лучше уж с мертвецом.
Проводив гостей и заперев за ними дверь, Растин вернулся в гостиную, посмотрел на несчастный стакан, потом поморщился и выплеснул из него воду за окно.
***
- ...а ещё я могу дождик устроить, ну, то есть, это не рекомендуется делать, но я могу. Там надо нарисовать такую красивую схемку и обязательно измерить температуру воздуха и атмосферное давление, и ещё какую-то ерунду, я не помню. Но, вообще-то, можно ничего не чертить и не высчитывать, а просто так; но тогда можно устроить маленький потоп или какое-нибудь атмосферное завихрение, нам говорили... А зато с огнём можно делать, что угодно, ну, то есть, только до пятого уровня, а шестой вообще никому нельзя, но я всё равно пока могу только второй: это, там, свечку зажечь или несильный ожог... на боевую магию не тянет, но ведь если в глаз, то всё равно очень больно будет, правда же? А боевая магия вообще очень простая, нам на вводной лекции говорили, там надо только научиться управлять энергией и концентрироваться. А вот зачарование и всякие такие штуки - это сила! В Арансилле кругом такие светильнички висят, очень классненькие, разноцветные, там внутри заклинание, и оно не рассеивается. То есть, оно рассеется, но лет через пятьсот, или позже, не знаю... А чтобы сделать летающую повозку, ну, такую, чтобы аннаи тоже управлять могли, надо ещё после выпуска специальные курсы проходить, потому что там всякие хитрые заморочки. Я так тоже, наверное, смогу научиться, если захочу, только мне неинтересно, а вообще это к зачарователям, а стихийная магия - она для другого, но мне нравится. А тебе, пап?
- Ты чудо, золотце! - умилился отец. Эррис просияла. У неё был свой личный способ преодолевать отцовское занудство: не давать ему вставить слова. Вот только долго сидеть на одном месте, пусть даже болтая обо всяких интересных штуках, она не любила. Она вся извертелась. Но ради спокойствия братика надо было стараться, поэтому девушка с лучезарной улыбкой налила отцу уже третью чашку чая. Братик, зараза, развёл секреты, а значит, пока его гость не уйдёт, надо развлекать папу на кухне. Может, ещё скормить ему заначенную шоколадку?
- Ты так увлекательно рассказываешь, солнышко, - покачал головой отец. - А вот твой брат всё молчит. Даже не представляю, чем он занимается...
- Ну-у, он там изучает какую-то занудную тягомотину, - зевнула Эррис. - Сплошная теория и расчёты. Я даже не помню точно, как называется его факультет, из высшей магии чего-то, у них вечно там всё такое абстрактное... Зато у него однокурсники симпатичные, я со всеми почти перезнакомилась, и ещё с ним, вроде, в одной группе сын какого-то сенатора, я только не помню, как его зовут...
- О, - оживился отец. - Какая честь! Значит, это престижный факультет?
- Ну, ты что, пап, я же говорю - высшая магия, там выпускники на государственных должностях всегда... А, впрочем, я точно не знаю. Мы так вообще в разных корпусах, но я к нему часто забегаю, а ещё нам разрешили в общежитии поселиться вместе. Вдвоём, конечно, неудобно, потому что я его выгоняю за дверь, когда переодеваюсь, но зато я его кормлю, а то он будет питаться сухомяткой без меня. Ещё мы на набережную ходим вместе, когда большая перемена. Там набережная ужасно красивая. И корабли. Ты когда-нибудь видел большие парусники, пап, ну, такие, которые в море плавают, и всё такое? Они большие, и у них столько парусов, я даже не знаю, сколько у них парусов! Я такой только один раз видела, так, чтобы не на картинке. Потому что они морские. И Веретта - единственная река, куда они заходят, и то редко.
- Это ужасно увлекательно, - сказал отец. - Помню, в молодости случалось мне бывать в Арансилле... Там я познакомился с вашей мамой... но сейчас там ужасные цены, просто невозможные!
Эррис прикусила язык, чтобы не сказать, что для ресситов всё дешевле. Отца бы это уязвило, даже если бы он не подал виду.
- Ну, знаешь, там ещё надо знать места, потому что если вот ты пойдёшь в столовую, или ты пойдёшь в ресторан - разница большая, правда ведь? А я тебе ещё не рассказывала, как мы с Растином... Ой, Растин!
Братик как раз вошёл в кухню, рассеянно ероша волосы.
- Налей мне чаю, - тоскливо попросил он. - Меня задолбал этот... господин.
- Что такое? - всполошился отец. - Мне твой гость показался весьма любезным и... значительным лицом!
- Да-да, всё нормально, пап, - Растин махнул рукой. - Он приходил насчёт... насчёт... одной ресстской штуки, и эта штука... В общем, неважно, - он взял у сестры чашку и благодарно кивнул. - Ты мне вот что скажи, пап, о чём этот тип тебя расспрашивал? Зачем-то ведь ему понадобилось отпрашивать тебя со службы?
- О, он очень интересовался тобой! Спрашивал о твоей учёбе... Да, и он ещё спрашивал, не приводил ли ты кого-то домой, и не говорил ли мне о чём-то, связанном с армией... Я не совсем понял его, но ведь такого, кажется, не было, правда, Растин?
- Не было, - Растин ещё раз подёргал себя за волосы. - Ладно... Ерунда всё это. Кстати, а что у нас на обед?
- На обед ты возьмёшь ножик и будешь помогать мне чистить картошку в суп, - объявила Эррис. - И, кстати, никто не в курсе, куда делся здоровый кусок мяса из кладовки?
***
После обеда Растин объявил, что хочет почитать и будет в своей комнате. Эррис увязалась за ним: ей было любопытно, что же за разговор состоялся у братика с незнакомцем. В комнату Растин вошёл первым, но вдруг остановился, пробормотав: «Это ещё что?» Выглянув из-за его спины, девушка увидела то, что его удивило: на столе среди вороха книжек, тетрадей и ещё каких-то бумаг поблескивал некий металлический предмет.
- Ух ты! – прежде, чем братик успел ещё что-нибудь сказать, Эррис бесцеремонна цапнула предмет со стола. Это оказался широкий браслет со спиральной гравировкой из угловатых рун, напоминающих арансилльские, но непонятных. – Это откуда?
- Понятия не имею, - Растин отобрал браслет у сестры и, нахмурившись, повертел его в руках. – Этого здесь не лежало…
- Ну, не в окно же он залетел! – Эррис покосилась на запертые окна. – А, знаю! Его забыл твой мертвец.
- Мёртвые ничего не забывают, - рассеянно произнёс Растин, пытаясь разобрать странную надпись. – Тут что-то на истравеле, наверное. По крайней мере, руны похожие…
- Я на истравеле знаю только парочку терминов, - Эррис отобрала браслет обратно. – Но про такие штуки нам вообще-то говорили. Он боевой, да?
- Ясно, что боевой, - буркнул Растин. – я в зачарованиях не силён, но дураку ясно, что это оружие. Меня смущает модель. На них обычно клеймо изготовителя ставится.
Девушка пожала плечами и попробовала примерить странную находку. Браслет со щелчком застегнулся на запястье. Он был холодный и довольно тяжёлый, кожу иголочками покалывали искорки заключённой в браслете магии. Эррис подняла руку и тёмный металл вспыхнул холодным голубым светом.
- Он очень мощный, - подумав, сказала она. – Не меньше пятидесяти рес. Наверное, стоит кучу денег. Интересно, какая у него дальнобойность?
- Эррис, вообще-то, в городе запрещено активировать магическое оружие…
- Да ладно тебе, не занудствуй! Не буду я из него стрелять! – девушка засмеялась, но браслет погасила. – А всё-таки его оставил тот мертвец, потому что больше некому. Правда, я не знаю… Мёртвые могут использовать зачарованные предметы?
- Не знаю, - Растин озабоченно подёргал себя за волосы. – Но, в любом случае, Поднятый не мог забыть оружие. Он бы даже снимать его не стал…
- Ну нельзя же носить его всё время! Он начнёт натирать, или там…
- Это если ты живой, - перебил Растин. – Живой человек может снять браслет, чтобы от него отдохнуть, или просто чтобы повертеть в руках, как ты вертишь свои безделушки (при этих словах Эррис сразу бросила крутить в пальцах бусы и спрятала руки за спину)… А мёртвым ничего никогда не натирает. И они действительно ничего не забывают.
- Ну, значит он оставил браслет специально, - девушка пожала плечами. Брат посмотрел на неё скептически:
- А зачем?
- Ну, я не знаю… Мало ли? Кстати, а там больше ничего не лежит?
- Нет, - Растин поворошил груду бумаг, развёл руками и присел на кровать. – Больше ничего. Но лично у меня нет никаких идей, зачем бы Легионеру оставлять оружие у меня на столе.
- Может, это подарок? – Эррис с трудом расстегнула браслет и посмотрела на брата сквозь него. – Тебе? В качестве благодарности?
- Очень смешно.
- Нет, я серьёзно, - девушка склонила голову набок. – Или мертвецы не чувствуют благодарности?
- Понятия не имею. Дай сюда, - Растин забрал у сестры браслет и уставился на него, сдвинув брови. – Мёртвые ничего не делают просто так, по случайной прихоти, понимаешь? Либо по приказу, либо в случае крайней необходимости. К тому же, это не безделушка какая-нибудь. Он же Легионер. А это – оружие. Оно ему необходимо, а мне даром не сдалось. Нет, что-то здесь не так…
Он задумался. Эррис тоже чуть подумала, потом фыркнула и пристроилась рядышком:
- Тогда может, это знак какой-нибудь? Подсказка, тайное сообщение?
- Может… Да нет, ерунда! Он не должен был оставлять мне никаких знаков, он вообще ничего мне не должен был… - Растин вдруг умолк и изменился в лице.
- Что? – Эррис заглянула ему в лицо. – Ты что-то понял, да? Что?
- Я подумал, - медленно сказал Растин. – Я подумал… он не должен был мне ничего передавать… он и не передавал… Оршер спросил его, и он не мог солгать… но он просто оставил это…
- Я не совсем понимаю твою мысль, - скептически заметила Эррис.
- Я сам не до конца её понимаю, - Растин вскочил и взмахнул рукой. – Смотри: Поднятый оставил мне браслет, хотя не должен был. Этого не может быть, потому что мёртвые так не делают. Но почему я думаю, что не должен был? Может, наоборот, должен?! – Растин вдохновлено посмотрел на сестру. Та поёжилась:
- Я всё ещё не до конца…
- Смотри! – брат перебил её. – Оршер, этот придурок в чёрном, он всё выспрашивал, не узнал ли я чего-нибудь у Поднятого. Готов поклясться, отца он расспрашивал о том же! Спрашивается, зачем ему это? Я ведь рессит, хоть и только студент, он мог бы просто взять с меня клятву, что я никому ничего не скажу, а он… его… - Растин заходил по комнате, лихорадочно соображая; казалось, было слышно, как крутятся мысли у него в голове. – Его волновало, что я могу что-то знать… что хоть кто-то может что-то знать… хотя это глупо, ну что он мог бы изменить, если бы я уже знал? А он так цеплялся к этому! А Поднятый… Поднятый ему солгал, то есть, не солгал, а обманул, то есть, не совсем обманул, а…
- Он хотел оставить тебе какой-то знак, так, чтобы этот Оршер ничего не узнал, да? – сказала Эррис. Её глаза заблестели. Растин остановился посреди комнаты:
- Да… Да, именно! Он не мог… не мог передать мне какое-то сообщение… потому что я не спросил… и поэтому он оставил знак! Оршер спрашивал его, не передавал ли он мне чего-то, но он и не передавал! Он просто оставил на столе! И даже я не знал об этом, а значит, Оршер тоже не узнал, он не должен был узнать. Потому что… потому что… - Растин снова заметался по комнате. – Почему? Зачем Поднятому скрывать что-то от некроманта из Легиона? Да ещё передавать что-то мне? Он ведь меня не знает!
- А того некроманта он знает?
- Да вот именно, что... – Растин замер, уставился на сестру и укусил себя за руку. Вот именно. Он его знает.
Предчувствие какого-то озарения нахлынуло холодной и сладкой волной. Растин прикусил большой палец до боли.
- Слу-ушай! – задыхаясь, протянул он. – Ведь Легион сейчас в Гельме! Оттуда до Тирела пять дней пути, так?
- Ну? – Эррис по глазам видела, что её брат поймал за хвост какую-то важную мысль.
- А о гибели Даранта стало известно только сегодня утром. Поднятый приехал вчера вечером. Этот Оршер сказал, что специально прибыл из самого Легиона, чтобы какие-то сведения не попали не в те руки. Чтобы попасть сюда, он должен был выехать пять дней назад, а значит… значит… значит – задолго до того, как стало известно, что Дарант мёртв! – Растин остановился и выдохнул.
- И… что это означает? – прошептала Эррис.
- Означает, что он приехал не для того, чтобы сообщение Керна не узнал я, или кто-то вроде меня… а чтобы его не узнал Дарант!
- Но ведь мертвеца послали к этому Даранту, ты же говорил…
- Говорил! – Растин зло дёрнул себя за волосы. – Я должен был понять раньше! Оршер задавал вопросы… Он спрашивал Поднятого, кто того послал и к кому… Он должен был сам знать это, если бы… если бы… если бы был заодно с тем, кто послал Керна!
Эррис ошарашено уставилась на брата:
- Но ведь он… тот некромант… он же был из Легиона, да?
- Именно! Он так упирал на то, что я не имею права ничего знать… А я увидел печать и решил, что он – имеет! Тьма меня побери, я должен был спросить у Поднятого, я до демона всего должен был у него спросить, а я, дурак, этого не сделал! Керна зачем-то послали сюда – а Оршер приехал, чтобы его остановить! И из-за моей глупости у него это получилось!
- Ну… откуда ты знаешь, может это и к лучшему? – Эррис пытливо посмотрела на брата. – Может, как раз тот, кто отправил сюда мертвеца, поступал неправильно? А Оршер был прав, что помешал ему? Ты ничего не знаешь…
- Я ничего не знаю, - зло подтвердил Растин, бросаясь на кровать. – И да, меня это больше не касается, только… Только два вопроса меня очень беспокоят.
- Какие? Этот браслет к ним имеет отношение?
- Один из них – браслет, - кивнул Растин. – Его оставили мне, и это что-то значит, и, наверное, что-то я должен с ним делать, только не знаю, что, и это меня напрягает.
- А второй?
Растин мрачно посмотрел на сестру в упор:
- Второй вопрос – почему погиб Дарант.
-
-
11.02.2009 в 21:25У Растина было сколько угодно времени, чтобы обдумывать сделанные выводы, но никаких идей насчёт того, что с ними делать. Оршер уехал с мертвецом в Легион, загадочный браслет безмолвствовал. Возможно, надпись на нём могла что-то подсказать, но в Тиреле у Растина не было даже истранского словаря, и пришлось отложить расшифровку таинственной надписи до возвращения в Академию. Пока что он спрятал оружие в пустой чемодан, в котором обычно возил книги и прочие личные вещи. Первое время Растина не оставляла тревога, но больше в городке ничего странного не происходило, а юный некромант был не из тех людей, кто может долго предаваться переживаниям. Временами ему даже казалось, что все его мысли по поводу Оршера и Поднятого – не более чем пустые фантазии, беспочвенные домыслы, а на самом деле всё, что произошло, объясняется куда проще – только он не знал, как. Эррис, та вообще только полдня проходила в задумчивости, а потом выкинула разговор с братом из головы. Она вообще не имела привычки обдумывать прошедшие события, её интересовали только новости. К тому же, у неё всегда было столько дел, столько новых идей и встреч, что на смутные тревоги и подозрения времени не оставалось.
Через пару дней Растин наконец познакомился с пресловутым Диленом, возжелавшим посмотреть на настоящую некромантию. Против всяких ожиданий, это оказался отнюдь не какой-нибудь красавец, на которого запала близняшка, а… мальчик лет десяти. У Растина голова пошла кругом. Оказывается, сестрёнка с недавнего времени обожала возиться с детьми, и все несовершеннолетние обитатели нескольких ближайших кварталов были её лучшими друзьями. А после Академии Эррис, по её словам, собиралась стать преподавателем. Впрочем, на эту тему Растин не беспокоился: она, кроме того, планировала сделаться боевым магом, моряком, журналистом, изобретателем и даже миссионером. Мечтой больше, мечтой меньше, подумаешь…
Мальчик был худенький, вихрастый и пугающе серьёзный. Развернув носовой платок, он продемонстрировал Растину высохший грязно-белый трупик несчастного грызуна.
- Ты обещал, - въедливо напомнила Эррис брату, заметив скептическое выражение на его лице. Тот хмыкнул:
- Ладно. Давай сюда свою мышь.
Трупик выглядел достаточно жалко и ощутимо попахивал. Впрочем, Растин и не надеялся на что-то приличное. Для обряда была выбрана небольшая площадка на заднем дворе дома, где жил мальчишка. Растин разровнял землю ладонью, начертил камешком круг, потом взвесил дохлую мышь на ладони и положил её в центр круга. Поднимать животных, к тому же маленьких, проще, чем людей, поэтому он надеялся обойтись без специальных инструментов и сложных расчётов. Дилен заворожено смотрел, как молодой некромант хмурил брови и быстро чертил на земле непонятные знаки. К кругу добавилось шесть треугольников, потом Растин достал из кармана склянку, капнул на трупик резко пахнущей жидкостью и произнес несколько непонятных слов. Воздух над кругом словно подёрнулся туманом. Любопытный Дилен сунулся было ближе, но Растин жестом велел ему отойти. Туман потемнел и сгустился. Растин сказал что-то резкое.
Трупик мышки дёрнулся, зашевелился, перевернулся на лапки и медленно, словно с трудом шевелясь, пополз в сторону Эррис. Девушка взвизгнула. Дилен ахнул:
- Здо-орово!
Растин улыбнулся и сделал движение рукой. Теперь мёртвая мышь развернулась и направилась к мальчику. Он подставил руку, и мышь взобралась ему на ладонь.
- Класс! А можно мне её себе оставить? – мальчик умоляюще посмотрел на Растина. Тот улыбнулся и покачал головой:
- Она будет двигаться только пока я здесь. И даже я не смогу держать её долго. Скоро она снова превратится в обычный трупик.
- Но почему? Другие же заклинания могут действовать долго?
- Некромантия отличается от другой магии… - Растин задумался над тем, как понятно объяснить это ребёнку. – Смотри, вот у Эррис магия стихийная. Она может управлять ветром, огнём и тому подобными штуками. Но они, эти штуки, неживые, поэтому ничего не чувствуют, им всё равно. Некроманты работают с тем, что когда-то было живым. Я, к примеру, не могу заставить двигаться этот камень, но зато могу заставить двигаться мёртвое тело. И знаешь, почему? Потому что оно помнит, как это делается. Оно мне помогает.
- Так значит, некромантия наоборот лучше и дольше должна работать, нет? – глаза у Дилена были ужасно любопытные. Хорошо бы ему оказаться ресситом. Таким самое место в Академии…
- Нет. Потому что мёртвое тело помнит, как двигаться, но оно этого не хочет. Мне приходится его заставлять. Понимаешь, ветру всё равно, дуть или нет. Поэтому его проще заставить что-нибудь сделать. А мёртвым не всё равно. Мёртвые не хотят подчиняться мне, не хотят вести себя, как живые. Мёртвые хотят смерти и покоя.
- И какой тогда толк от некромантии? – расстроился Дилен, баюкая в ладонях мышонка. Похоже, мальчика совершенно не смущало, что зверюшка мёртвая. Впрочем, дети вообще ко всему относятся проще. Растин пожал плечами, присаживаясь на корточки:
- Обычно её используют в юридических делах. Скажем, убитый может указать на убийцу… Если знает, кто его убил, конечно. Или можно уточнить насчёт завещания чего-нибудь…
- А, - голос мальчика прозвучал слегка разочарованно. Он грустно посмотрел на мышку, пытающуюся укусить его за палец. – А как же мёртвые воины? Мы в школе стихи учили: «… Хоть стреляй – он снова встанет, руки высохшие тянет мёртвый воин у дверей…»
- Ужас, - искренне сказал Растин. – Детям дают такое читать?
- А я знаю эти стихи, - влезла Эррис. – Это из поэмы Тайлена. «Тьма ложится с трёх сторон, с юга небо полыхает, с юга молча наступает Мёртвых грозный Легион…»
- А, это, - Растин махнул рукой. – Помню. Но, ты же знаешь, у меня с литературой не очень.
- Это прикольный стих, - сказал Дилен. Растин ещё раз мысленно пожелал ему оказаться ресситом и поступить в Академию.
- Но на самом деле никакого Легиона Мертвецов нет, - сказала Эррис, ероша мальчику волосы. – И мёртвых воинов не бывает, это всё сказки, правда ведь, Растин?
- Правда, - со вздохом сказал её брат. – Сказки. Предположительно эту байку пустили лантийцы лет двести назад, чтобы оправдать своё поражение в последней войне. Ну, или, по крайней мере, так считается.
- Ну вот, - разочарованно протянул Дилен. Растин улыбнулся про себя. Если Богиня будет благосклонна, мальчик узнает правду. Если же нет… Если нет, то и незачем ему увлекаться некромантией. Толку всё равно не будет.
- Давай сюда свою мышь. Хватит мучить животное, надо её упокоить.
- А… может, подождать, пока она сама…
- Лучше не надо, - серьёзно сказал Растин. – Это неприятное зрелище. К тому же, сейчас она тянет силы из меня. Всё надо делать по правилам.
- Дилен со вздохом отдал мёртвую мышь, которая напоследок умудрилась-таки цапнуть его до крови. Растин спрятал грызуна в ладонях, подержал, нахмурившись, потом положил безжизненный трупик на землю. Теперь он выглядел ещё более жалко. Дилен украдкой шмыгнул носом и подобрал его. Растин посмотрел на мальчика:
- Лучше похорони. Не стоит держать такие вещи у себя.
- А что будет?
- Не знаю. Может быть, ничего. Но мёртвые не любят, когда их не оставляют в покое. Тревожить тело, которое уже Поднимали – дурная примета.
- А-а, - Дилен озабоченно посмотрел на трупик. – Тогда я её похороню!
- Молодец, - Растин поднялся, мимоходом потрепал мальчика по макушке и посмотрел на небо. – Займись этим. А у меня ещё есть дела. До свидания.
- До свидания! Спасибо! – очень серьёзно сказал Дилен, кивнул Эррис и убежал, держа в руках мышиное тельце, точно какое-нибудь сокровище. Растин посмотрел ему вслед и запустил пятерню в волосы:
- Ничего так парнишка. Сообразительный.
- Ага, - кивнула близняшка. – Слушай, тебе не полагается после обряда руки вымыть?
- Растин убрал руку от своей шевелюры и посмотрел на ладони:
- Да ладно… Мы, бывало, с ребятами после лабораторной в морге бутерброды трескали, и ничего. В первое время на каждого мертвяка столько сил уходит, что есть охота со страшной силой…
- Ужас какой! – содрогнулась Эррис. - Мне бы точно рядом с трупом кусок в горло не полез!
- Нервы надо закалять, - наставительно сказал Растин. – И желудок тоже. У нас на факультете есть обычай такой – Ночь Мертвяков называется. Я тебе как-нибудь расскажу. Нет, лучше покажу!
- Лучше расскажи мне про Легион. Ты тут ребёнку лапши навешал, а мне интересно: ты всё врал, или нет?
- Насчёт чего? – деловито осведомился Растин.
- Ну понятно, не насчёт завистливых лантийцев! Я имею в виду твоё утверждение, что некромантия не действует долго, потому что мертвяки не хотят оставаться живыми.
- А, это… чистая правда!
- Ну и как же тогда с Легионом?
Растин дёрнул себя за прядь волос:
- А с Легионом сложная фигня, которую на первом курсе не проходят. Думаешь, почему там самые лучшие некроманты? Я сам точно не знаю, как это работает.
- Не, ну хоть примерно? В чём основная суть, ты знаешь?
Растин вздохнул:
- Основная суть… Ну, знаю. Основная суть в том, что все Легионеры – добровольцы.
- Доб… добровольцы?! – Эррис аж поперхнулась. – Ты шутишь, да? Как мёртвые могут быть добровольцами?
Растин поморщился:
- Да не мёртвые. Они на это соглашаются ещё живые.
- Ужас какой! – Эррис содрогнулась. – Только не говори мне, что их специально… убивают.
- Нет конечно, что за ерунда. То есть… ну, в порядке эвтаназии иногда и специально. Ну сама подумай: если человек, скажем, смертельно ранен… А ему предлагают своеобразное бессмертие…
- Пф! Ни за что бы не согласилась.
- Я тоже, - подумав, сказал Растин. – Но люди разные. И потом, большинство просто даёт разрешение на полное распоряжение своим телом в случае смерти.
- А ты уверен, что они как следует понимают, что это значит?
- Ты знаешь, я понятия не имею, что они там себе понимают. Я тебе о магическом принципе говорю!
- А я говорю о гуманности! По-моему, это не очень…
Растин громко фыркнул:
- Это мёртвые Эррис! По всем законам, никакой гуманности с ними быть не может!
- По законам? А как же тот твой мертвец? Спорю, ты спёр ему бифштекс, потому что тебе его жалко стало!
Растин остановился:
- Ты… ничего не понимаешь. Это другое…
- Ну, чего я не понимаю? – Эррис тоже остановилась, заглядывая ему в глаза. Он нахмурился, ероша волосы:
-
-
11.02.2009 в 21:27- А по-моему, это просто отговорка.
- Думай, как хочешь, - отрезал Растин. – Все законы в отношении мёртвых были приняты четыреста лет назад, и пока никому не приходило в голову их пересматривать.
- А может быть, надо!
- Ну вот станешь сенатором, тогда и поговорим!
Часть пути до дома они шли в молчании. Потом Эррис примирительным оном сказала:
- Ну ладно тебе, не дуйся.
- Я и не дуюсь! – Пробурчал Растин. – Ладно, всё в порядке.
- Может, я правда чего-то не понимаю, - улыбнулась Эррис. – Ты столько всего говорил, но я так и не поняла… мертвецы… они могут что-то чувствовать, переживать?
- Этот вопрос науке неизвестен, - буркнул Растин, но потом тоже улыбнулся. – Нет, серьёзно. Что-то они чувствуют. Боль, страх, голод, злость… Но у них это работает не так, как у живых. Что касается более сложных эмоций… исследователи работают над этим, но точно мы не знаем. Они очень странные… и непредсказуемые… Иногда они убивают тех, кого при жизни любили, или делают ещё что-нибудь неожиданное. Человеку сложно их понять. Поэтому их надо постоянно контролировать.
- М-да… То ли дело стихийная магия! – ухмыльнулась Эррис, но Растин вдруг остановился, глядя куда-то вдаль:
- Кстати, насчёт стихийной магии… вон там – это не наш дом горит?
Впереди над крышами поднимался толстый слой дыма. Близнецы переглянулись – и не сговариваясь бросились бежать к дому. Горела крыша деревянного флигеля, дым выбивался из окон, ярко полыхали занавески. Растин остановился, потрясённо глядя на ужасное зрелище.
- Отец… - прошептал он.
- Он должен быть на службе, - отозвалась сестра.
- Тогда как дом мог загореться?.. он, вроде бы, не только снаружи, но и изнутри…
- Не знаю… погоди… - Эррис зажмурилась, сделала руками несколько пассов в воздухе и зашептала непонятную формулу. Потом открыла глаза и чихнула:
- Огонь не погас? Значит, его навели магически.
- Что?!!
- Ничего, - сестрёнка сосредоточилась. – Погоди. Температуру мерить некогда и нечем, попробуем так… - она снова зашептала заклинание. В воздухе что-то произошло. Растин почувствовал, что стало трудно дышать, воздух над горящим домом сгустился и потемнел, что-то грохнуло, небо расколола молния. Вслед за этим на близнецов обрушился ливень. Нет, это даже ливнем назвать было нельзя. Стена воды, словно над городом опрокинули огромное ведро. Растин зажмурился, слушая шипение – вода заливала глаза, нос, рот, он словно окунулся в реку. Казалось, это никогда не кончится, он уже заподозрил, что скоро захлебнётся, когда водяная стена наконец поредела, превращаясь в обычный дождь. Он открыл глаза. Дым стоял столбом, но огня больше не было видно.
- Ой, - сказала Эррис. – Кажется, я перестаралась.
- Ну, - Растин вытер ладонями лицо и попытался отжать волосы. – Пожар ты, вроде, потушила. По крайней мере, снаружи. Вот только внутрь, боюсь ливень не проник.
- Э, ну, вообще-то… - Эррис виновато улыбнулась и открыла входную дверь, изнутри хлынул поток воды. – Это заклинание… оно везде проникает…
Растин присвистнул:
- Это был не совсем обычный дождик, как я понимаю? Хана паркету…
- Это не очень хорошее заклинание, - призналась близняшка. – Боюсь, ещё кого-нибудь затопило…
- Ну, значит, придётся возмещать ущерб. Но сначала давай посмотрим, что пострадало. И я хочу убедиться, что папы действительно нет дома.
Близнецы осторожно вошли в дом. Внутри всё выглядело довольно жалко. Дешёвые ретанские ковры чавкали под ногами. Как выяснилось, от огня пострадало не очень много: кое-где обгорели обои и занавески, сильно попортился стол в гостиной и перила лестницы. Зато вода была повсюду, даже в шкафах и сундуках со старой одеждой.
- Халтурно поджигали, - сказал Растин. – Зашвырнули несколько сгустков пламени в окна – и всё.
- Как думаешь, кому это могло понадобиться? – прошептала Эррис. Её брат поморщился:
- Не представляю. По идее сейчас в городе вообще не должно быть ресситов кроме нас. Тот придурок из Легиона уехал, новый полковой маг ещё не прибыл… Это может быть только кто-то, кого мы не знаем.
- Но зачем?!
Растин открыл ящик с бумагами и вылил из него воду:
- Хорошо, что отец дома важные документы не хранит. А меня вот за библиотечные учебники убьют… - он вздохнул и поднял голову. – Я не знаю, какой спятивший маг поджёг наш дом, и зачем ему это понадобилось, но сомневаюсь, что это он папе хотел насолить.
- Думаешь, кому-то из нас? – Эррис поёжилась. – Знаешь, я могу попробовать здесь всё высушить, но…
- И устроить ещё один пожар? Нет уж, спасибо!
- Да ладно тебе… - Эррис выглянула за окно. – Дождь почти кончился. Когда выглянет солнце, надо будет вытащить ковры и диваны во двор, чтобы просохли…
- Да уж, - Растин попытался сесть в кресло, но оно так хлюпнуло под ним, что он немедленно вскочил. – Давай в следующий раз, как начнётся пожар, воспользуемся чем-нибудь менее радикальным, ладно?
Остаток дня прошёл суматошно. Пока Растин наводил порядок и вытаскивал мебель на просушку, Эррис обегала весь город в попытках узнать, не видел ли кто-нибудь поджигателя. Увы, расспросы ничего не дали. Пожар заметили многие, но лишь после того, как он начался. Также никто не знал, появлялся ли в городе ещё какой-нибудь рессит, или вообще подозрительный чужак. Хвала Богине, хотя бы устроенный Эррис потоп оказался локальным и больше никого не задел. Вернувшийся со службы отец слегка ошалел от представшего перед ним зрелища, но объясняться с ним Растин предоставил сестрёнке. В конце концов, дом она затопила.
Сам Растин был очень занят, но это не мешало ему предаваться тревожным размышлениям. Поджог казался чем-то немыслимым и дурацким, однако, сомневаться не приходилось: если сестрёнка сказала, что дом подожгли магически, значит, так и есть. И всё же это в голове не укладывалось. Какому магу могла прийти в голову такая идиотская идея? И зачем? Они с Эррис всего только студенты, про отца вообще говорить нечего, ни одному ресситу нет до него дела… какой смысл во всём этом?
Ответов не было, не появилось их и потом. Поколебавшись, Растин всё же поделился с отцом своими соображениями. Тот был очень встревожен, но пролить свет на случившееся также не мог. Не помогла и городская стража, куда, разумеется, пришлось сообщить о происшествии. Растин в который уже раз пожалел, что они живут не в Арансилле. Там, по крайней мере, можно было бы нанять специалиста по магической защите. После случившегося можно было ожидать чего угодно.
Растин посоветовал отцу и сестрёнке быть начеку, да и сам стал шарахаться от каждой тени. Однако, как назло, больше ничего странного не происходило – разве что сам Растин умудрился слегка отравиться купленным на улице пирожком, но в этой неприятности уж точно не было ничего магического. Эррис ещё и отругала его, чтобы не ел что попало. В остальном же до конца каникул, вопреки ожиданиям, не случилось ровно ничего, заслуживающего внимания.
Глава вторая
Когда Растин попал в Арансилль впервые, ещё в детстве, он был поражён, восхищён и подавлен. Разноцветные огни на улицах, магические экипажи, толпы спешащих куда-то людей… сами люди, другие, совсем не похожие на тех, с кем мальчику прежде доводилось иметь дело. И дома, такие высокие, что их острые шпили, казалось, вонзались в облака. Потом уже Растин узнал, что следы грандиозной имперской архитектуры остались лишь в Старом Арансилле, ещё помнящем времена, когда Младшие Боги ходили по земле, а столицей была забытая ныне Истра. В новых районах стояли другие дома, простые, удобные, скучные. Они не подавляли, не сверкали тяжёлой и грубой роскошью, не пронзали небосвод. Но маленькому Растину навсегда врезались в память гигантские чёрные башни с высоченными дубовыми дверями и треугольными окнами.
Потом уже, приехав в Академию, Растин в городе освоился и за год учёбы успел как следует к нему привыкнуть. Конечно, до коренного жителя столицы ему было далеко, и всё же, завидев из дилижанса знакомые чёрные шпили, он почувствовал, как его сердце дрогнуло от радости. В Тиреле было привычно, но скучно, а настоящая жизнь била ключом в Арансилле!
- Терпеть не могу дилижансы, - сказала Эррис. Брат протянул ей руку и помог спуститься на мостовую.
- Через год обещают пустить три воздушных магистрали. Не знаю, правда, насколько это удобнее…
- Ха! А через десять лет будет телепорт в каждом городе… Они ещё не того наобещают, - Эррис ковырнула булыжник ботинком, повертела головой и ослепительно улыбнулась. – Приехали, ура!
- Ладно, пошли, - весело сказал Растин, подхватив чемоданы. – Надо до вечера устроиться, а то мне ещё прогуляться хотелось.
- Ой, а тебе не тяжело? Может, я чего-нибудь понесу?
- Ничего, не рассыплюсь, - сказал Растин, довольный своей мужественностью. – Тут идти-то сто шагов…
- Ну ла-адно, - Эррис покосилась на него, тоже очень довольная. Они поднялись на дощатый тротуар, на две ладони возвышающийся над мостовой, и направились в сторону площади Кьельтис, которую треугольником окружали две знаменитые Академии и храм. Это были, наверное, самые старые здания в столице, и, привычка привычкой, но при взгляде на них у Растина всегда на мгновение замирало сердце.
Магическая Академия выходила на площадь внушительным фасадом, украшенным стилизованными символами стихий. Общежитие и несколько новых учебных корпусов располагались позади. Вообще Растин полагал, что учебное заведение в самом центре города – это не очень удобно, а треугольник, если уж на то пошло – не лучшая форма площади, но древних архитекторов, видимо, больше интересовал религиозный смысл такой планировки. В результате во время занятий под окнами то маршировали курсанты, то звучали праздничные гимны Богине, а иногда даже устраивались какие-то митинги. Последнее было и вовсе безобразием. Пусть бы себе митинговали перед зданием Сената, глядишь, добились бы чего…
-
-
11.02.2009 в 21:28Растин, молодецки ухнув, перехватил тяжёлые чемоданы поудобнее и взбежал на второй этаж. Эррис задержалась возле комендантской будочки, расписываясь в пухлой тетради. Получив ключи, она поднялась вслед за братом.
- Как думаешь, остальные уже приехали?
- Не знаю, - пропыхтел Растин, втаскивая чемоданы в комнату. – Но Юнти и Флоа, вообще-то, и не уезжали, да и Айру, пожалуй… Надо пойти поспрашивать, погоди только, переоденусь.
Роясь в чемодане в поисках свежей рубашки, Растин вдруг наткнулся на что-то твёрдое и выпутал из белья браслет. А он-то успел почти забыть про него! Подумав, он пожал плечами и защёлкнул таинственное оружие на правом запястье. Вряд ли пригодится, но смотрится эта штуковина неплохо, да и потом, в столице такие предметы не привлекают особого внимания. А чувствовать на руке оружие было… необычно. Ощущение силы приятно щекотало нервы.
Пока он возился, Эррис успела выскочить за дверь, постучать в несколько комнат и даже пообниматься с какой-то подругой. Растин вежливо поздоровался, запирая комнату. Подруга попыталась состроить ему глазки.
- Ой, Э-эррис, это твой брат?
- Нет, это мой дедушка, - ухмыльнулась близняшка. – Он злобный чёрный маг.
- Клевета! Всего лишь некромант, - возмутился Растин. – У вас лишние трупы не завалялись?
Улыбка с лица Эррискиной подруги исчезла, глаза округлились:
- Н-нет…
- Жаль, вздохнул Растин. – Ладно, вы тут беседуйте, а я пойду искать других злобных чёр… Э-э-э, некромантов.
- Ты иди, я сейчас, - махнула рукой Эррис, что-то ещё сказала подруге и, хихикая, догнала брата у лестницы. – Ей что-то не понравилась твоя шутка…
- Да? А что я такого сказал? – улыбнулся Растин. – Твоя подруга что, никогда с некромантами не говорила?
- Видимо, нет. Ты куда?
- Наверх. Юнти с Флоа должны быть там, если только не болтаются где-нибудь ещё. Ты ведь с ними знакома, да?
- Вроде бы… Юнти – это такой беленький, а Флоа – такой симпатичный, да?
- М-м-м, ну, вроде того, - кивнул Растин. Он подошёл к третьей от лестницы двери и постучал. За дверью послышался грохот.
- Хозяева дома, - прокомментировал Растин, прислушиваясь к быстрому шороху и беготне.
- Флоа, убери это, убери! – сдавленно произнёс кто-то, потом дверь, наконец, приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась лохматая белобрысая голова. Помятая и запачканная чем-то фиолетовым физиономия испуганно похлопала синими глазами и прояснилась:
- Фух, Растин, это ты! Тьма, я подумал, старик…
- Это я, кивнул Растин. – То есть, мы. Ты помнишь Эррис?
- Что? А-а-а, какой кошмар! – обладатель помятой физиономии, он же Энтани Юнтире, дружелюбно разулыбался. – Тут девчонка, а я в таком виде! Флоа! – он нырнул назад в комнату. – Убери к демонам всё со стола! У нас гости!
- Может, лучше оставить всё, как есть, чтобы твои гости сразу поняли, с кем имеют дело? – донёсся хладнокровный голос изнутри. – Иначе им несдобровать.
- Не занудствуй, это такие же твои гости, как мои! – крикнул Юнти. Что-то зазвенело.
- Покупать новые чашки будешь ты, - спокойно прокомментировал Флоа. Юнти вернулся к близнецам, виновато улыбнулся и распахнул дверь, пропуская их внутрь.
Против ожидания, такого уж особенно страшного бардака в комнате не обнаружилось. Ну, подумаешь, скатерть на столе грязная, подумаешь, у одной табуретки сломана ножка (кстати, она, кажется, с прошлого года уже сломана), подумаешь, на разобранной кровати кучей свалена какая-то одежда… обычное зрелище. Конечно, у близнецов такого никогда не бывало, но это потому, что Эррис хоть как-то следила за порядком. При всей своей безалаберности она всё-таки была девушка.
Красивый молодой человек с характерной внешностью уроженца Реигассиа подметал с пола осколки, ненавязчиво загораживая собой гору посуды на столике возле умывальника.
- Вот! – радостно объявил Юнти. – Растин вернулся! Хоть кто-то! Я уж думал, мы тут сдохнем с тоски с Вайлеком. Ты не представляешь, как меня достал этот осёл! Ах да, я не поздоровался; привет! И твоей сестре тоже привет!
- Привет, Юнти, Флоа, - блеснула зубами Эррис. Реигасси отложил в сторону веник и серьёзно поклонился:
- Добрый день, Эррис. С приездом, Растин, - он спокойно протянул приятелю узкую ладонь.
- Ага, - улыбнулся Растин, отвечая на рукопожатие. – Соскучились? Чем вы тут занимались, кстати?
- Фигнёй страдали, - Юнти махнул рукой. – Нет, здорово, что ты приехал! Никого ещё нет.
- Что – совсем? Занятия через два дня начнутся…
- Никого из наших, - подтвердил Флоа. – Айру здесь, но она и не уезжала.
- С других факультетов почти все уже приехали, – добавил Юнти. – А наши что-то загуляли. Вообще ерунда какая-то: я за всё лето даже городских всего пару раз видел. Ну, не считая Вайлека… - он скорчил рожу. – Зато мы с демонологами недавно очень здорово повеселились, скажи, Флоа!
- Это была не особенно удачная идея, - хладнокровно заметил Флоа. – Комендант с тех пор на нас взъелся.
- Вы что, так шумели? – удивилась Эррис. – Я думала, он привык уже…
- Да нет, - ухмыльнулся Юнти и полез в шкаф. – Просто кто-то из парней додумался подложить ему в тумбочку Доблестного Горена.
С этими словами на стол был торжественно выложен собственно Доблестный Горен. Это имя носил некий легендарный рыцарь, то ли существовавший, то ли нет, по слухам замурованный живьём в гробнице. Легенда гласила, что обнаруживший его останки сможет расспросить их о неких метафизических тайнах. Студенты-некроманты были далеки от желания разгадывать метафизические тайны, зато обладали своеобразным чувством юмора и любили красивую балладу Атальди о Доблестном Горене. Поэтому и прозвали именем последнего череп, собственноручно откопанный Юнти на старом кладбище. Череп никаких тайн не знал, зато в его глазницах можно было хранить карандаши, а на любом застолье он всегда занимал почётное место. Это был своего рода талисман.
Эррис взвизгнула от восторга и полезла ощупывать череп.
- А мертвяки ей, видите ли, не нравятся, - пожаловался Растин.
- Ну, наш Горен очень славный, - сказал Юнти. – Он не кусается и не разлагается. А где твоя сестра видела мертвяков? Ты поднимал кого-то что ли?
- Нет… - соврал Растин, решив, что про мышь лучше не говорить – такая ерунда была совершенно недостойна уважающего себя некроманта. – Но я видел Легионера.
- Ух ты! Расскажешь? – подался вперёд Юнти.
- Может позже? Мы только с дороги. И есть страшно хочется, говоря по правде…
- Почему бы нам всем не пойти куда-нибудь, - сдержанно предложил Флоа, - и не отметить приезд наших друзей?
- Я за! – подскочила Эррис.
- Да я, собственно, тоже не против, - улыбнулся Растин. – Только… - он покосился на сестру, - чтобы всё прилично.
- Да ради богини, пойдём, выпьем по чашечке кофе, пожуём печенек, - ухмыльнулся Юнти. – может, только по бокальчику вина… твоя сестра любит красное или белое?
- Это лучше всего спросить у меня, - подмигнула близняшка. – Мой братик совершенно ничего про меня не знает. Кстати, я больше люблю ликёры.
- Да? А я думал, близнецы всё знают друг о друге… вы же близнецы, да?
- Всё я про неё знаю, - покраснел Растин. – Это просто она сама про себя ничего наверняка не знает. Сегодня у неё одно на уме, завтра другое…
- Как не стыдно клеветать на родную сестру! – возмутилась Эррис. – Я просто разносторонняя личность, вот!
- Мы верим, - серьёзно сказал Флоа, только уголки его губ слегка подрагивали. – Правда, Растин?
- Но прежде, чем идти куда-то, нам надо привести себя в порядок, - подмигнул Юнти. – Так что девочкам лучше подождать за дверями!
Эррис весело фыркнула и вышла. Брат вышел следом, чтобы составить ей компанию. в коридоре близняшка сделала хитрые глаза и заявила:
- А мы, кажется не вовремя. Твои друзья пытались что-то спрятать.
- Да? – Растин пожал плечами. – По-моему у них просто в комнате не прибрано, вот и всё…
- Вид у них был больно уж помятый, и глаза бегали, - авторитетно заявила Эррис. – Они что-то прятали и…
- Эй! – дверь открылась, выглянул улыбающийся Юнти и причёсанными мокрыми волосами. – Ну что, идём?
-
-
11.02.2009 в 21:29- Новенького? Ну, не знаю... а, стой, знаю, ты этого ещё не видел? - он ткнул пальцем в серый листок, неровно приклеенный к выложенной коричневой плиткой стене дома. Растин подошёл, чуть задрав голову, и прочитал:
"Граждане великого Арансиллисса!!!
Много сотен лет наш народ терпит несправедливость!!!
Власть находится в руках сильных! Люди, которых маги называют аннаями, вынуждены оставаться на вторых ролях! Мы спрашиваем вас - вы согласны мириться с несправедливостью?
Много лет мы терпели произвол ресситов! Но теперь он перешёл всякие пределы!!!
Граждане Арансиллисса! Нам известно, что сборище лицемеров, называющих себя Сенатом, хочет только одного - распустить Народное Собрание! Мы не вправе бездействовать, когда посягают на наши права!!!
Справедливость завещана нам великой Кьельтис, и никто не вправе её отменить!!!
Защитим права аннаев!!! Нет ресситскому произволу!!!
Богиня, храни Республику!!!"
- Ого, - сказал Растин.
- Вот тебе и "ого", - Юнти подошёл и почесал нос. - Кто-то расклеивает эту фигню по всему городу.
Флоа тоже приблизился.
- Слишком много восклицательных знаков, - спокойно заметил он. - И последняя фраза мне кажется не совсем уместной. Этот девиз придумали основатели Арансиллисса, которые, безо всякого сомнения, были ресситами.
- Ну-у, а почему ты думаешь, что те, кто это пишет - очень грамотные, - покрутил головой Юнти. - Скажи спасибо, хоть написано без ошибок.
- А что там? - влезла Эррис, прочитала и фыркнула, пожав плечами. - Опять что-то политическое...
- И что думает по этому поводу Сенат? - скептически вопросил Растин. Юнти пожал плечами:
- Мне-то откуда знать... У Вайлека спроси. Если он снизойдёт до ответа, конечно.
- Хмм, - Растин перечитал ещё раз и отошёл. Компания направилась дальше. Чуть помолчав, Растин спросил:
- А эта чушь насчёт Народного Собрания... Что, правда что ли такие слухи ходят?
- Нет, - сказал Флоа. - То есть, слухи ходят, но пошли они от этих листовок. В высших кругах ничего такого не слышно. Насколько я знаю, в Народное Собрание скоро будут очередные выборы, и подготовка идёт полным ходом.
- Тогда чего они… - Растин мотнул головой. – Раньше такого не было вроде?
- Ага, точно. Только раньше Сенат не отклонял решения Народного Собрания пять раз подряд…
- Уже пять? – поразился Растин.
- Угу, - Юнти пожал плечами. – Я подробностей не знаю, но все об этом говорят. И в газетах писали…
- Богиня, храни Республику… - пробормотал Растин и хмыкнул. – Сенат вроде бы имеет такое право, да?
- Ага, конечно. Но пять раз… такого ещё в истории не случалось, кажется.
- Похоже, между аннаями и ресситами действительно нет согласия. Странно это… они же там все не дураки… - Растин помолчал. – Но ты же не думаешь, что депутаты Собрания эти листовки сочиняют?
- А демон их знает, - поморщился Юнти. – Вряд ли. Они люди серьёзные… наверное.
- С другой стороны, если нам то, что там написано, кажется глупостью, это не значит, что так же считают аннаи, - меланхолично заметил Флоа. – Только непонятно, чего они добиваются. В этом воззвании никакой конкретики. И зачем им нужна анонимность? Чего они боятся?
- Что их осудят за клевету? – предположил Растин. – Если Народное собрание и вправду распускать никто не собирается?
- Скорее уж за разжигание розни между ресситами и аннаями, - заметил Флоа.
- Слушайте, может хватит про политику? – взмолилась Эррис. – Это такое занудство! Давайте о чём-нибудь другом поговорим!
- Давайте, - улыбнулся Растин. – О чём?
Юнти улыбнулся:
- У вас-то как дела? Провинциальная скука, и всё такое?
- Да я бы не сказал, хмыкнул Растин, потрогав браслет. – Я ведь говорил, что видел Легионера, да? Так вот…
Он взялся рассказывать о появлении в Тиреле загадочного мертвеца и обо всём, что произошло дальше, а также о своих выводах. Во время рассказа Юнти несколько раз его перебивал, вскрикивал: «Да ты что? А дальше?» Флоа слушал молча и всё больше хмурился. Эррис пару раз вставляла свои добавления.
Закончив, Растин продемонстрировал друзьям браслет. Юнти присвистнул:
- Ничего себе штуковина… ты пробовал проверить, что она может?
- Нет ещё… Ты же знаешь, по технике безопасности незнакомые артефакты испытывают только в защищённых помещениях…
- Ну ты зануда! – засмеялся Юнти. – Я бы не удержался!
- Я его проверю в лаборатории стихийников, - пообещал Растин. – Там гасящее поле стоит. Меня сейчас больше интересует, что на нём написано…
- А, ерунда какая-нибудь. Раньше на оружии вечно что-нибудь писали: девизы там, заклинания, а то – цитаты из священных книг, ещё не легче…
- Не скажи, - возразил Флоа. – Если гонец оставил браслет в качестве знака, это может что-то обозначать.
- А может и нет. Флоа, глянь, надпись-то старая… Но порыться в словарях, конечно, можно… - Юнти почесал в затылке. – Всё это непонятно как-то… О, смотрите! Вон там, напротив, очень славная кофейня! Её вывеска наводит меня на мысли о хрустящих булочках.
- Надеюсь, здесь приемлемые цены, - сдержанно заметил Флоа. – Лично мне наш недавний кутёж сильно ударил по карману, а жалованье выплатят только через две недели.
- Не глупи, это же не ресторан для толстосумов!
- Ах да, Флоа, ты же ведь работаешь? – вспомнил Растин. Реигасси кивнул:
- Мне из дома денег не присылают, так что приходится. Подрабатываю в госпитале и иногда дежурю в ночную смену.
- Ты используешь свою реигасскую магию, да? – встрепенулась Эррис . – я слышала, вы можете исцелять!
- Ну, не то чтобы так прямо исцелять, - улыбнулся Флоа. Если бы я это умел, я бы не пошёл на факультет некромантии. Точнее даже, если бы я это умел, я бы не уехал из Реигассиа. Но у меня получается… помогать.
- Ладно, пошли уже, не разоришься! – вмешался Юнти. – Я есть хочу!
Кофейня и впрямь оказалась славной и очень уютной, компания, перешучиваясь, заняла столик у окна. Эррис объявила, что заказывать будет она, потому что парням не доверяет, и, выслушав их пожелания, ускакала к прилавку.
- милая у тебя сестра, - сдержанно улыбнулся Флоа. Юнти пихнул его локтём:
- Смотри, не слишком заглядывайся!
- Да почему же? – ухмыльнулся Растин. – Глядеть как раз можно…
- У Эррис наверняка есть ухажёр, - сказал Юнти. – Да ведь, Растин?
- Ну-у, в последние несколько недель я ни о чём таком не слышал, но за Эррис ведь не угонишься…
- Тем более Флоа не стоит на неё заглядываться, - с нажимом сказал Юнти. – Он ведь однолюб у нас, правда?
- Так и есть, - со смущённой улыбкой признал Флоа. – Можешь не напоминать.
- А вот, кстати, насчёт тебя, Растин – почему у тебя нет девчонки?
- Фу ты – ну ты, нашли тему! – Расти покраснел. – Я об этом не думаю! У меня других дел полно!
- Растин – серьёзный человек, в отличие от тебя, - наставительно заметил Флоа.
- А что я такого сказал? Я же не спрашиваю, почему он в восемнадцать лет не женат!
- Мне нравятся девушки, - буркнул Растин. – Но никто – так, чтобы особенно. А женюсь я лет через десять, не раньше! Или вообще не женюсь!
- Ну ты просто как ребёнок!
- А я думаю, он прав, - возразил Флоа. – Есть люди, чья кровь загорается от одного взгляда, а есть те, кто холоден до своего часа. Любовь – это огонь, который разжигает Богиня. Ей лучше знать, когда бросить в костёр чьё-то сердце. Я знаю это, я жил среди людей, пылавших пожаром страстей, но сам ни разу не горел до тех пор, пока не встретил… - он вдруг резко оборвал себя и опустил взгляд, как будто сказал что-то лишнее. Его скулы чуть порозовели. Повисла неловкая пауза. Растин поспешил перевести разговор в другое русло:
- Я не понял, при чём здесь Богиня. Разве Кьельтис…
- Прошу прощения, - справившись с собой, перебил Флоа. – Я говорил о Богине Линатир, почитаемой в Реигассиа. Это ода из Трёх, вы, арансилльцы, зовёте её Волчицей.
- О, - Растин смутился. – Конечно, я не сообразил…
Разумеется, он просто забыл. В Арансиллиссе, говоря «Богиня», подразумевали Кьельтис, одну из Трёх, сотворивших мир, отчего истранцы называли мир Триалем. Кроме того, слово «Триаль» означало самих Трёх Богинь, символизирующих Начала. В Истране равно поклонялись Троим, но потом всё изменилось. Из курса истории Растин знал, Что Империя была разрушена в результате религиозных войн. Если честно, Растин не совсем представлял, как можно поклоняться жестокой и страшной Волчице, или ещё более пугающей Бледной, но одна была в чести в Реигассиа, а другая – в Ланте. Кьельтис, Лучезарная, Ликующая, покровительствовала Арансиллиссу, она была светом, порядком и разумом, она была богиней магии, власти и войны. Благодаря ей Арансиллисс был сильнейшим и прогрессивнейшим государством на территории бывшей Великой Империи. Растин в это верил. Но ему никогда не приходило в голову, что грозная и гневная Волчица может иметь отношение к… любви?
- О нет! – Юнти посмотрел поверх голов приятелей на двери, и на его лице отразилось разочарованно-страдальческое выражение. – Нет, только его здесь не хватало!
- А что там? – Растин обернулся, и его лицо тоже вытянулось. В дверях он увидел молодого человека с прилизанными тёмно-рыжими волосами, безжалостно стянутыми в крысиный хвостик, в светлом коротком плаще и новом, хотя и несколько старомодном сюртуке. Растин его, конечно, знал. Ниршани Вайлек, однокурсничек, демоны б его взяли!
Заметив троих друзей, тот остановился, изобразив на лице неприязненную гримасу, но потом всё же неторопливо подошёл.
- Потрясающе. Юный неудачник, реигасси и… Растин, кажется? – изрёк он таким высокомерным тоном, что сразу же захотелось ему врезать. – Вижу, мне сегодня не везёт…
- Что ты, Тьма побери, здесь делаешь?! – крикнул Юнти, подрываясь с места. Флоа схватил его за руку:
- Юнти, сядь.
Пару секунд Вайлек мерил их холодным взглядом, потом равнодушно пожал плечами:
- Здесь подают очаровательные пирожные. Но я надеялся встретить более… достойную компанию, по правде говоря.
-
-
12.02.2009 в 08:22- Если компания тебя не устраивает, поищи себе другую, - резко произнёс Растин. Он был раздражён, но старался не слишком подавать виду. - Обязательно надо подойти и сказать гадость?
- Разве я сказал какую-нибудь гадость? - на лице Вайлека изобразилось лёгкое насмешливое удивление. - Я лишь хотел поздороваться. Добрый день, господа. Кстати, что же вы за пустым столом-то сидите? Не хватает денег на чашку чаю? Могу одолжить… - он нехорошо улыбнулся Юнти. Тот снова рванулся, побелев от бешенства:
- Мне ничего от тебя не нужно!
- Да ради Богини, я только спросил… - Вайлек непринуждённо пожал плечами, но в его усмешке Растину померещилось что-то пакостное. Флоа с каменным лицом удерживал Юнти. Растин продолжал стоять и смотреть на Вайлека в упор, пока тот не развернулся к троице спиной. Тогда Растин вздохнул и сел:
- Юнти, плюнь на него. Ты знаешь, он же всегда такой. Что с тобой, ты бурлишь, как вулкан…
- Ничего! Он меня бесит!
В принципе, Растин друга понимал. Он тоже не любил Вайлека - тот был сыном сенатора и мнил о себе слишком много. Но у Юнтире с ним была своя какая-то особая вражда, подчас проявлявшаяся в странных формах. К несчастью, Юнти совершенно не умел владеть собой. Вайлека это, кажется, развлекало. Или что-то такое, другой причины его поведению Растин придумать не мог.
- На таких типов просто не надо обращать внимания. Иначе никаких нервов не хватит. Забудь, он же ведёт себя, как обычно, так? - по правде говоря, Растина самого тошнило от благоразумности этих слов, пусть бы Флоа друга успокаивал, а то молчит, зараза… Юнти фыркнул, расслабляясь:
- Это тебе так кажется. Этот урод нарочно о деньгах заговорил, он же знает, что… А, неважно! Он меня одним своим видом бесит…
- Да я знаю, знаю, но мы в публичном месте, вообще-то! Флоа, скажи!
- Он прав, - реигасси кивнул, но как-то неохотно, и вообще взгляд у него стал какой-то напряжённый и подавленный. - Мы не…
- О… Прошу прощения!
Юнти обернулся на вскрик, Растин вытянул шею. Вайлек столкнулся в тесном проходе между столов с возвращавшейся Эррис, и теперь с натянутой улыбкой возвращал ей оброненный пакетик засахаренных орешков. Девушка ответила ослепительной улыбкой, цапнула пакетик и протиснулась к троим приятелям. Вайлек как-то ошеломлённо посмотрел ей вслед, потом дёрнул плечом и направился к прилавку.
- Ну, что это у вас такие физиономии! - воскликнула Эррис, опуская на стол поднос. - Кто тут булочек хотел? А через пару минут принесут чай!
- О! Еда! - обрадовался Юнти. Флоа покосился на него и улыбнулся. Неприятная встреча отошла куда-то на задний план, и, жуя и болтая о пустяках, Растин ухитрился почти забыть о Вайлеке. Он выслушал подробное описание приключений двух друзей на каникулах, из которых случай с Доблестным Гореном оказался ещё не самым забавным, а сам поведал о пожаре. Ребята встревожились, но не сильно. Всё это казалось сейчас далёким… Меж тем, в пылу беседы, Юнти вдруг оглянулся и шёпотом произнёс:
- А как думаешь, Растин, война всё-таки будет?
- Меня-то ты чего спрашиваешь? - аж дёрнулся тот. - Ты прямо как мой отец… С какой радости?
- Да так, говорят… - уклончиво сказал Юнти. Флоа нахмурился:
- Глупости. Не слушай его, Растин.
- Нет, я серьёзно, - упирался Юнти. - Я дружу с парочкой курсантов. В Военной Академии такой слух давно ходит, а кому и знать, как не им? И вся эта история с Легионером… Мне кажется, тут замешано что-то военное…
- Совершенно безосновательный вывод, - резковато перебил Флоа, что ему было, в общем-то, несвойственно. Растин хмыкнул:
- Я-то в любом случае ничего не знаю. Выкинь из головы.
- Нет, Растин, слушай, - Юнти понизил голос. - Легион не использовался уже сколько столетий? Если там что-то зашевелилось - это неспроста!
- Не использовался открыто, - осторожно уточнил Флоа. - Никто бы не стал содержать такую армию просто так.
- И всё-таки это…
- И всё-таки, - резко сказал кто-то над ухом Растина, едва не заставив того подскочить. - Я бы вам не советовал обсуждать такие темы в общественном заведении. Вы что, с луны свалились?
- Вайлек! - возмутился Растин. - Тьма, не подкрадывайся ко мне!
- Прошу прощения, - сухо отрезал тот. - Я не имел не малейшего желания вмешиваться в вашу глупейшую беседу, но она затронула некоторые вопросы, о которых присутствующим здесь аннаям, - он чуть поморщился, - знать не следует.
- "Глупейшую", значит?! - Юнти вскочил. Вайлек смерил его холодным взглядом:
- Твоя безответственность, Юнтире, меня давно не удивляет, - сухо сказал он. - Но не мог бы ты перестать кричать при каждом моём слове? Это очень раздражает.
- Юнти, сядь, пожалуйста, - произнёс Растин, сжимая кулаки. - А ты, Ниршани, иди и ешь свои пирожные! Мы, - он стиснул зубы, - не будем обсуждать ничего секретного.
Вайлек хмыкнул, странно посмотрел на Эррис, которая только хлопала глазами, и отвернулся. Девушка недоумённо повернулась к брату:
- Это кто был?
- Неважно. Забудь, - Растин раздражённо дёрнул плечом. - Вайлек прав. Не смотри на меня так, Юнти!
- Я тоже так думаю, - осторожно добавил Флоа.
- Пф! Вы что, сговорились оба? - Юнти возмущённо фыркнул. - Знаете что? Мне здесь больше не нравится! Давайте пойдём в какое-нибудь другое место!
Растин вздохнул:
- Как хочешь.
Юнти, кажется, обиделся, хотя Растин не видел этому никаких особенных причин. Тем не менее, настроение было подпорчено. Они побродили немного по набережной. Разговор не клеился. Юнти дулся, а Флоа, кажется, молчал из солидарности. Немного погодя, они решили вернуться в общежитие.
- Так что это был за парень? - спросила Эррис, переодеваясь в ночную рубашку, пока её брат стоял, отвернувшись к окну. - Я его где-то видела, кажется.
- Однокурсник. Да ты его знаешь, просто забыла наверное… Ниршани Вайлек. Юнти с ним на ножах. Неприятный тип.
- Да? А мне показалось, он симпатичный…
- Ради Богини, Эррис! - Растин даже обернулся от возмущения, но тут же смутился и быстро отвернулся обратно. - Считай кого-нибудь симпатичным… Только не его!
- Да ладно тебе, я пошутила! - близняшка хихикнула. - Всё, я переоделась, можешь поворачиваться…
- Ну и хвала богам… - улыбнулся Растин. - Ты ляжешь спать? Сегодня был тяжёлый день…
- Да… А ты будешь опять книжки читать?
- Нет, я тоже лягу… - Растин задумчиво взъерошил волосы. - Спокойной ночи.
- Ага. И тебе.
Какое-то время Расин лежал на спине, глядя в потолок. Но когда он уже почти собирался засыпать, с сестёнкиной кровати сонно донеслось:
- А всё-таки он симпатичный… Хи-хи…
***
- И это что - все?
Перед студентами стоял молодой незнакомый мужчина и взирал на них с явным раздражением. Вопрос был правомочным: со всего факультета в аудитории собралась от силы половина. Кроме себя, Юнти и Флоа, Растин отметил ещё Вайлека, Айру, Ингари, Эвердеса, Теркина и ещё с пяток других. Положим, прогулам некоторых нечего было удивляться, но ведь не в первый же день! Не было как раз тех, кто уезжал на каникулы: может быть, они ещё не успели вернуться? Однако, пора бы…
- Значит всё, - мрачно резюмировал мужчина. Он был несколько бледен, основательно небрит, худощав и слегка сутул. Его пронзительный взгляд не предвещал ничего хорошего. Мужчина подошёл к кафедре и начал раздражённо выкладывать на неё какие-то листки. Ребята, было, зашептались, но умолкли под снова вперившимся в них взглядом.
- Меня зовут Шетрани Тайре, я аспирант с кафедры демонологии, - неприязненно сообщил незнакомец. - Пока нет профессора Гиретлани, я буду читать лекции по ТБП. И по общей теории Сущностей, потому что профессора Питлару тоже нет.
- М-м-м, а можно спросить, - вытянула руку Айру. - А что с ними со всеми?
Шетрани уставился на неё. Потом передёрнул плечами и резко бросил:
- А демон их знает…
Растин переглянулся с друзьями. Что-то ему всё это начинало не нравиться. Или профессора тоже ещё не вернулись из отпуска? Вдобавок, этот самый аспирант его нервировал: он отнюдь не выглядел приятным человеком, скорее уж наоборот...
- Доставайте свои тетрадки, - хмуро велел Шетрани. - Тема - преобразования третьей ступени по системе Иргена-Нарани. Пункт первый. Степени биопревращений и их роль в поддержании стабильных… Кто там опять руку тянет?
- Извините, - робко прошептала Айру. - Но мы ещё не прошли вторую ступень, у нас были изменения в программе из-за перестановок…
Аспирант мрачно глянул в свои листки и покривился:
- У меня написано - преобразования третьей ступени, и ваши отставания меня не волнуют. Значит так… и их роль в поддержании…
- Но мы не поймём про третью ступень, пока не пройдём первую… - совсем тихо прошептала Айру. Шетрани уставился на неё, как на надоевшую муху:
- Мне глубоко похрен, честно говоря, что вы там поймёте. Пишите, что я диктую. Или не пишите, мне плевать, экзамен у вас я принимать не буду. Так вот: и их роль…
- Но ведь…
- И заткнитесь уже, когда я говорю!
В общем, лекция превратилась в форменное издевательство. Тему Шетрани знал даже слишком хорошо, но рассказывал так, словно его порядком тошнило от студентов, к тому же - пользовался кучей незнакомой терминологии и раздражённо отмахивался от любых попыток задавать вопросы, порой весьма грубо. Было похоже, что он либо не выспался, либо просто срывает на студентах злость за что-то неизвестное. Или он всегда такой? Растин уныло переписывал в тетрадь наполовину непонятные километровые формулы, прикидывая, сколько кубометров учебной литературы ему придётся перелопатить, чтобы разобраться в написанном. Юнти - тот вообще ничего не писал, наверное, надеется скатать у Флоа. Реигасси другу никогда не отказывал, хотя порой читал нравоучительные нотации. И правильно, что толку писать, если всё равно ничего не понятно? Может, пожаловаться на этого изверга небритого? Декану там… Программу же действительно изменяли.. Хотя нет, ерунда. Ладно хоть экзамены он принимать не будет, и то хорошо… а практику вести? Растину аж поплохело. Только не это, пусть отправляется туда, откуда появился! Оставалось надеяться, что в ближайшие несколько дней родные преподаватели всё-таки объявятся, и не придётся долго мучиться с этим типом. И всё же это было странно. Два преподавателя, половина студентов… Столько народу сразу… Куда они все запропастились-то?
-
-
12.02.2009 в 08:24- Слушайте, что я узнал! - он завистливо уставился в окно на шумную толпу вокруг тележки. - Декана-то нашего тоже нет! И заместителя нет!
- В смысле сейчас нет? - уточнил Растин. - Или…
- Или. Там дверь запечатана, а заклятие давностью с начала каникул, я проверял. И вообще… - тут он понизил голос. - Это не только мы не знаем, куда они делись. Другие преподы тоже не знают. Я тут заглянул на кафедру… одним глазком… так там они все в растерянности, кто-то ругается, кричит, что учебные планы не утверждены, первокурсники как неприкаянные бродят, всё такое…
- Сегодня только первый день занятий, - заметил Флоа. - Уверен, максимум через неделю всё наладится и утрясётся. Помните, в том году мы первые дни вообще почти не учились? Обычные организационные проблемы, так бывает…
- Ну да! А то, что половина преподавателей бродит невесть где - это тоже "организационные проблемы"?
- И половина студентов, - добавил Растин. - Как-то это всё сразу… даже странно… интересно, это только на нашем факультете, или везде так?
- Спорю, что только на нашем! - сощурился Юнти. - По крайней мере, остальные студенты уже в общежитие вернулись. Кроме наших.
- Ты не знаешь всех - значит и не можешь быть уверен, - возразил Флоа. - Возможно, через пару дней они все объявятся.
Юнти с сомнением хмыкнул, но перевёл разговор:
- А как вам этот… Тайре, кажется? Зверь!
- Хамить студентам не слишком интеллигентно, на мой взгляд, - заметил Флоа. - Впрочем, вежливость, равно как и интеллигентность - изобретение арансилльцев.
- Неужто в Реигассиа такое поведение считается приличным? - едко ухмыляясь, вмешался Ингари. Растин поморщился. Тот был неприятным типом и, кстати, постоянно набивался в друзья к Вайлеку. Последний, стоявший чуть поодаль, прислонившись к подоконнику, хладнокровно усмехнулся:
- Ингари, нельзя быть столь невежественным. Все знают, что у реигасси нет и не может быть никаких приличий и даже законов. Насколько я помню, саму мысль о том, чтобы ограничивать хоть в чём-то малейшие человеческие желания, потребности и эмоции, они считают кощунственной… Я прав, Флоаэт?
- Только в общих чертах, - сдержанно ответил Флоа. - У нас есть законы. И мораль тоже.
- Ах да, - Вайлек сощурился, скрестив руки на груди. - Вроде того, что ближнего своего можно съесть только в совсем уж голодный год. Разумеется.
- Ты передёргиваешь, - Флоа вцепился в подоконник, но его лицо оставалось бесстрастным. - Мы не настолько дикари.
- А насколько? Я, впрочем, согласен взглянуть на всё без предрассудков и счесть поклонение волкам, испражнения на улице и повальные совокупления не дикостью, а особенностями менталитета. Но вопрос о человеческих жертвоприношениях меня несколько смущает…
- Ацтрхайен - не жертвоприношение, - побледнел Флоа. - Ты говоришь о том, чего не понимаешь. Моя вера… моя вера отличается от вашей, но я не собираюсь обсуждать её с тем, кто…
- Ты сейчас вне себя от ярости, - перебил Вайлек со странной улыбкой. - Разве ты не должен сейчас дать волю своему гневу и убить меня, как предписывает твоя вера?
- Я тебя не убью, но задницу надеру! - обозлившись, рванулся вперёд Юнти. Флоа поймал его за локоть и крепко сжал. Лицо у реигасси стало жутковатое, хотя вроде бы оставалось почти спокойным.
- Любовь важнее гнева, - ровно произнёс он. - Только поэтому.
- Ну неужели, - Вайлек скривился.
- Флоа, пусти меня! - Юнти рванулся снова, но Флоа перехватил его за плечи и развернул в другую сторону:
- Юнти, пойдём отсюда. Я не собираюсь продолжать эту беседу.
- Флоа!
- Юнти, пойдём.
Не желая оставаться в компании сенаторского сынка и его приятеля, Растин увязался за друзьями. Обернувшись, он увидел, что Вайлек смотрит им вслед, презрительно улыбаясь.
***
…Клятая некромантия, клятые студенты, клятый Энраден! Тайре шёл по магически освещённым переходам, громко хлопая дверьми. Нет, это демоны знают что такое! Ладно, пусть у его куратора выдалась тяжёлая неделя, пятеро преподавателей с кафедры некромантии как сквозь землю провалились и не ловятся даже телепатически, и вообще творится хрен знает что - но он-то тут при чём?!! Тьма, припахали бы следить за лабораториями, ловить привидений и мыть полы в морге - это всё бы ещё ладно. Но с какой, спрашивается, волчьей радости ему всучили ещё и этих щенков?! Он ведь даже не некромант!
Тайре вошёл в тёмный кабинет, раздражённо щёлкнул пальцами. С пыльного шкафа сорвался маленький серебристый дух, загорелся светлячком и сделал круг над головой аспиранта. Тайре хмыкнул, бросил на стол пухлую папку и взял с захламлённого стола потрёпанный фолиант. По идее он вообще не может читать лекций, тем более - по некродисциплинам. Это смешно… нет, это не смешно, это бесит. Тоже ещё нашли искупительного барана!
Тайре, кривясь, раскрыл книгу. Теория биопреобразований. Редкостная муть для второкурсников, а про вторую ступень Иргена-Нарани пусть в учебниках почитают, щенкам иногда полезно позаниматься самостоятельно. Если захотят, конечно. Всё равно им ТБП вряд ли хоть когда-нибудь пригодится. Приращивать живым конечности мертвецов, органы пересаживать… никто никогда не будет всерьёз разрабатывать такую бесперспективную область. Сам он убил достаточно времени на эту ерунду, но у него была цель…
Эта мысль заставила Тайре нахмуриться, он перелистнул несколько страниц. Некромантия. Пф. Странно, что вообще кто-то поступает на эту специальность. Наверное, самая неприятная и бесполезная отрасль человеческой науки. И почему только он должен этим заниматься?!
С ветхих страниц отлетали кусочки бумаги, серебристый дух свернулся на подсвечнике. Тайре с кривой усмешкой просмотрел несколько раскрашенных гравюр с очень реалистичными изображениями вскрытых трупов, цинично полюбовался синюшным телом голой женщины и сделал несколько пометок на полях. Потом решительно захлопнул книгу и поскрёб щетину. Раздражение слегка улеглось, но всё же не до конца. Боги, вот наказание, завтра ему придётся рассказывать о теории Сущностей. Но это, по крайней мере, общая дисциплина. Богини, структура мира, правила имён, Начала, теория происхождения демонов и всяческая религиозная мура. То, что полагается знать всякому магу, и что большая часть студентов и так знает неплохо, если только иногда ходит в храм. Скука смертная объяснять такие вещи. Заставить что ли щенков законспектировать трактат "Триаль и Сущности", чтоб не мучиться?
Больше всего на свете Тайре ненавидел заниматься бесполезной деятельностью, а в навязанной ему возне с некромантами он не видел никакого смысла. Была б его воля, он послал бы её к демонам, но выбора не было. Разве что одновременно послать к демонам занятия и исследования - смысл своей жизни.
У Шетрани Тайре была одна тайная честолюбивая мечта, о которой он не говорил никому на свете. Пока что… Тайна пряталась во вдохновенно исписанных листах его диссертации, в груде книг, страницы которых были испещрены непонятными никому знаками, в зубодробительных формулах, снившихся ему по ночам. Выбранную им тему для научной работы его куратор не одобрил. Копание в старье, в обрывках полузабытых сведений - ради знания, которое навсегда останется лишь в теории - эксперименты такого масштаба были запрещены ещё двести лет назад… Тайре сверкал глазами и настаивал. Он твёрдо знал, чего хочет. Как знал и то, что некоторые запреты давно устарели… в конце концов, разве не унизительно тратить силы на всякую шушеру, вроде того светлячка? В конце концов, демонология может такой же жалкой отраслью, как некромантия. А настоящий учёный должен уметь рисковать.
***
Предположения Флоа не оправдались. Прошла неделя, потом другая. Потерявшиеся студенты так и не появились. Растин пробовал написать нескольким из них - тем, чьи адреса смог узнать - но ответа не было. Исчезнувшие преподаватели не возвращались тоже, и, хотя учебный процесс кое-как наладился, все продолжали чувствовать себя как бы в подвешенном состоянии - прежде всего потому, что никак нельзя было понять, кто и за что теперь отвечает. Трое оставшихся преподавателей не справлялись, часть занятий вели демонологии и целители - как наиболее близкие по специальности. Но у них хватало своих дел, поэтому занятия то и дело срывались или переносились на совершенно неудобное время. На давешнего небритого аспиранта, по-видимому, возложили часть кураторских обязанностей, чему он явно не радовался. Правда, хотя он почти всегда выглядел достаточно мрачно, такого скверного настроения, как в первый день, у него всё же не наблюдалось. Растин даже обнаружил, что тот может вполне толково объяснять, хотя задавать ему вопросы редко кто-то отваживался.
К концу второй недели, а пожалуй и раньше, для Растина стало совершенно очевидно, что и студенты, и профессора исчезли по одной и той же причине, и чем дольше он об этом думал, тем меньше ему нравилась ситуация. Все оставшиеся преподаватели и прочие старшие, включая руководство Академии, словно сговорившись, избегали этой темы, а на прямые вопросы отвечали уклончиво, но, по-видимому, тоже ничего не знали. Вдобавок, Растин убедился, что в число пропавших входят только и исключительно некроманты. На других факультетах всё было в порядке, и Эррис тоже это подтвердила.
- У нас о вас вечно ходят всякие дурацкие разговоры, - сказала она. - Сейчас кто-то пустил слух, что половина некромантов провалилась прямиком в Рессард.
- Двоечники несчастные, - хмыкнул Растин. - Рессард - это мир демонов, так что туда разве что демонологии могли бы провалиться… хотя это тоже смешно, доказано, что человек не может туда проникнуть. Вот выпустить в наш мир сотню-другую тварей - это пожалуйста, но такое бы заметили…
-
-
12.02.2009 в 08:25- Ты чем вообще теорию Сущностей слушала? - Растин закатил глаза. - Ладно наши, у нас её какой-то ужасный аспирант ведёт… Альклард - это мир духов, так что туда, конечно, можно попасть, сколько угодно, но только оставив в тут, в Дикларде, дохлую тушку. То бишь померев. Так можно договориться до того, что сбылись эти дурацкие лантийские пророчества, и Бледная, не в силах нас больше терпеть, прибрала некромантов к себе. Только не всех, почему-то, так что эта версия критики также не выдерживает.
- Ой, эти лантийцы! - фыркнула Эррис. - Они ещё говорят, что души всех демонологов пожрут призванные ими демоны!
- Они могут, - прикинув, согласился Растин. - Если с печатями напортачить - запросто. Или если демон узнает твой альнен. Я, правда, никогда не мог понять - каким идиотом нужно быть, чтобы назвать демону своё Старшее имя? Его и людям-то не называют…
- Ну-у, мало ли… Помнишь балладу о чумном городе?
- Э-э-э… - Растин состроил мучительную гримасу. - Думаешь, я помню все эти дурацкие стихи, которыми нам в школе головы забивали? Я половину уроков словесности проспал…
- Это очень красивая легенда, - зажмурилась близняшка. - Как в одном городе была чума. И там жил юноша, который был ресситом, то есть, не ресситом, а… Ну, у него были магические способности, но это было ещё при Империи, а тогда не было социального разделения между ресситами и аннаями, и они так не назывались. И вот, у него умерла любимая девушка, и родственники, и все. У него остался только единственный друг, который вообще-то был целителем из Серой Миссии, ну, знаешь, они ещё бродят по миру и благотворительностью занимаются?
- Ага, слышал, они посвящают себя Талареате.
- Ну вот. Он очень многим в том городе помог, но потом заболел сам. И тогда к юноше явился демон в облике рыжего пса, и предложил остановить чуму, если тот назовёт ему свой альнен. Ну, юноша и согласился. Чума прекратилась, а юноша потом умер, и демон забрал его душу. А от друга он это всё скрыл, но тот потом всё равно узнал, потому что ему приснился сон. И от него все узнали эту историю.
- Звучит, как сказка, - пожал плечами Растин. - Никогда не слышал, чтобы демоны умели кого-то исцелять, хотя Тьма их знает… Я больше доверяю научным фактам, чем всяким там легендам. Но мы не о том говорили.
- Ну, ты знаешь, я больше ничего не знаю. И, кстати, я люблю легенды. Вот, кстати, в театре на Императорской площади сейчас ставят Миранталя, "Истинную Талареату". Ты со мной не сходишь?
- Нет уж, иди без меня. Театр - это не моё, тем более - всякие религиозные сюжеты.
Они разговаривали во время прогулки по Северному парку после занятий. Парк был в двух шагах от Академии, и его обожала молодёжь. Сейчас Эррис вдруг заметила возле беседки компанию знакомых и решительно двинулась вперёд, вознамерившись к ним присоединиться. Её брат немедленно сообщил, что у него есть другие дела, и что он её оставит. Общаться с друзьями Эррис Растин не особенно любил. Они, как правило, утомляли и вечно говорили на всякие неинтересные ему темы. Сестре нравилось общаться ради общения, но не ему. Поэтому он решил прогуляться в одиночестве.
На улице, чуть в стороне от входа в парк мальчишка продавал газеты. От скуки Растин купил одну и направился в сторону набережной, на ходу проглядывая заголовки. В газете сообщалось о приближающихся выборах в Народное Собрание, об испытаниях нового магического двигателя, о женщине из аннаев, родившей сразу шестерых… В общем, ничего особенно интересного. Растин пропустил экипаж, перешёл дорогу, мельком просмотрел статью о странной эпидемии на севере, от которой пострадали почему-то только маги, свернул газету, сунул её в карман, поднял глаза и… остолбенел.
На набережной возле парапета стояла девушка. Он не видел её лица, только красную пушистую шаль на плечах, узкую тёмную юбку и волосы… Длинные, гладкие золотистые волосы, которые трепал ветер. Они так блестели… Сердце Растина пропустило удар. Незнакомка качнулась на каблуках и, повернувшись, направилась прочь вдоль тёмной холодной Веретты. Сердце Растина замерло вновь, а потом бешено застучало, он не раздумывая бросился вслед за девушкой. Он не думал о том, что будет делать, но он должен был хотя бы увидеть её лицо, а там… Ну, он, наверное, скажет что-нибудь…
Он наконец обогнал её и преградил дорогу, девушка отшатнулась, но не испуганно, а скорее гневно.
- Что вам нужно? - резко спросила она.
- Я… извините! - Растин пытался отдышаться, не в силах оторвать от девушки взгляда. - Простите, я не хотел вас… рассердить. Я просто… - он улыбнулся. - Я только увидел вас, и решил спросить, как вас зовут!
Девушка смотрела на него, подозрительно хмуря брови.
- Ну, - сказала она чуть мягче. - Меня зовут Ларна. А вы кто такой?
- Меня зовут Растин…
Девушка хмыкнула, повела обёрнутым пушистой шалью плечом и двинулась дальше. Приняв это за приглашение, Растин пошёл рядом. Он не очень понимал, о чём говорить, в голове вертелась какая-то чепуха, а на губах застыла дурацкая улыбка.
- Что вы молчите? - спросила Ларна. - Говорите о чём-нибудь.
- Вам нравится Веретта? - ляпнул Растин, тут же мысленно обругав себя. Ничего более глупого он сказать не мог. Ларна покосилась на него с сомнением, но всё же ответила:
- Да. Она холодная и быстрая.
- Вы здесь часто гуляете?
- Иногда, - девушка остановилась. Порыв ветра с реки рванул её за волосы. - А вы?
- Да… в перерыве между занятиями, - он смущёно улыбнулся. - Отсюда до Академии совсем близко…
В его словах не было ничего особенного, но они произвели совершенно неожиданное впечатление. Ларна побледнела, отстраняясь, её серые глаза сощурились:
- Так вы студент?
- Да, я… - начал было Растин, но девушка его перебила:
- Вы рессит!
- Да, но…
- Убирайтесь! - резко выдохнула она. Растин ничего не понимал. Он бросился было за решительно отвернувшейся девушкой:
- Постойте… Подождите! Я…
- Оставьте меня в покое! - яростно обернулась Ларна, её глаза стали острыми, как ножи. - Не смейте меня преследовать! Уходите!
- Но… - Растин остановился. Девушка решительно уходила прочь, а он не мог понять, что случилось. Идти за ней? Она разозлится ещё больше… Он молча наблюдал, как золотоволосое видение уходит всё дальше, пока оно не скрылось из виду. Тогда он растерянно облокотился на парапет. Они разговаривали всего ничего. Неужели он успел сказать что-то не то? Растин вздохнул.
Ларна… Непривычное имя, твёрдое и холодное, оно ей подходило. Лицо у девушки было жёстким, как у статуи богини Кьельтис на площади перед Академией. И таким же прекрасным…
***
Случай со странной красавицей расстроил и озадачил, но Растин не умел переживать долго. К тому же его отвлекло одно дело, с которым он давно уже собирался разобраться.
Речь шла об оставленном мертвецом браслете. Таинственная надпись всё ещё не давала покоя, хотя Растин и не был уверен, что она вообще что-нибудь значит, а не является обычной символической надписью на оружии. К слову сказать, он всё же забрёл как-то в исследовательскую лабораторию факультета стихийной магии и испытал опасную игрушку. В браслете оказалось запрятано неплохо сбалансированное заклинание Пламени пятой ступени Разрушения, но что-то подсказывало Растину, что это ещё не всё. Что-то ещё таилось в тёмном металле, но что? Браслет плевался огнём, подчиняясь мысленному приказу, но тайн своих выдавать не желал.
Растин засел в библиотеке, обложившись словарями. Истравель, древний, ныне мёртвый язык, использовался в основном во всяких религиозных обрядах или магических ритуалах, но по-настоящему его мало кто знал. В арантале от него осталось множество слов, а вот система письма за столетия сильно изменилась, и Растин скрипел зубами, выискивая в словаре нужные руны. То ли словари были неправильные, то ли надпись уж больно заковыристая, но все труды привели лишь к одному: юный некромант убедился, что в надписи упоминается смерть и какие-то цветы. Кстати, о цветочках, помимо рун на браслете обнаружилось клеймо в виде розы. Но это тоже ни о чём не говорило.
Так, почти ничего не добившись, Растин вернул книги библиотекарю и без особой надежды спросил:
- А вы не знаете, где ещё можно почитать про всякие древние надписи? На истравеле?
- Вы бы что поконкретнее спросили, молодой человек, - сухо ответил библиотекарь. - Что именно вы хотите найти?
- Я не знаю… Ну, есть одна надпись, - Растин, хмурясь, показал браслет. - Я хотел бы узнать, что она значит.
- Гм… Вот что я вам скажу, - библиотекарь задумался. - Есть один очень талантливый человек, который интересуется древностями. Насколько мне известно, он первый за много лет овладел истравелем почти в совершенстве, лучше него вам никто не поможет. Погодите-ка… Как же его звали? Ах да, - он вытащил карточку из картотеки. - Шетрани Тайре. Поговорите с ним, молодой человек, уверен, он сможет разобраться в вашем вопросе.
- А… Спасибо.
Растин вышел из библиотеки слегка обалдевший. Обращаться за помощью к этому… к этому… А не пошлёт ли его Шетрани далеко и надолго?
Некоторое время поколебавшись, Растин вздохнул и отправился разыскивать аспиранта.
Как удалось выяснить на кафедре, большую часть свободного времени Шетрани проводил в лаборатории фигур и символов, которая располагалась на верхнем этаже, и которой почти никто кроме него не пользовался. Лабораторией этот кабинетик назывался чисто номинально, потому что никаких опытов там никогда не проводилось, зато валялось много всякой древней рухляди. Добравшись до него, Растин на мгновение замер перед дверью, но потом решился и заглянул внутрь:
- Можно войти?
-
-
12.02.2009 в 08:26- У меня одно дело, - сказал он, просачиваясь внутрь. - Очень важное.
- Из-за внушительной груды вынырнула голова Шетрани, ещё более лохматая и небритая, чем обычно. Аспирант посмотрел на Растина зверским взглядом и безапелляционно приказал:
- Убирайся! Я занят!
- Это действительно серьёзно! - упёрся Растин. - И мне нужна ваша помощь.
- Тьма! - Тайре громко фыркнул, встал и обошёл стол. - Я ведь сказал, что занят! Ты что глухой?
- Это важно! - гнул своё Растин.
- Ха! То, чем я занимаюсь, тоже важно… - Шетрани подошёл к полке и начал рыться в книгах. - Ты всё ещё здесь?
- Да, - сказал Растин. Отчего-то хамское поведение аспиранта пробуждало в нём ответное упрямство. - Я не уйду!
- Вот упёртый, - Шетрани вдруг усмехнулся. - Ладно, чего там у тебя, только выкладывай быстро!
- Мне очень нужно узнать, что это за вещь, и… что означает эта надпись, - Растин отстегнул браслет. Сменивший гнев на милость Шетрани присвистнул, взвесил оружие на ладони и подал знак какому-то летающему светящемуся существу спуститься пониже. Тёмный металл холодно блестел в серебристом свете.
- Где ты это взял?
- Подарили, - уклончиво сказал Растин. Аспирант задумчиво повертел браслет в руках:
- У тебя в приятелях лантийцы, парень?
- П-почему лантийцы? - удивился Растин. Шетрани хмыкнул и ткнул пальцем в клеймо:
- Видишь этот знак? Белая роза - герб Ланта. Она же - символ смерти, кстати. Занятные люди, эти лантийцы, правда?
- Я слышал, они поклоняются Бледной, - осторожно сказал Растин. Шетрани громко фыркнул:
- Да, они её называют Садовницей. Когда-то у неё было имя, как у других Великих Богинь, потом её стали называть просто Смертью, а теперь и это имя боятся произнести. Люди до ужаса трусливы и суеверны; впрочем, это к делу не относится. Погоди-ка… - он провёл пальцем вдоль обвивающей браслет надписи, потом впился взглядом в Растина. - Ты ведь пытался это перевести, верно?
- Да, - признался Растин. - Но я многих рун не нашёл, а некоторые сочетания не понял…
- Ну ещё бы, - хмыкнул Шетрани, поскрёб подбородок и обвёл полки рассеянным взглядом. - Это тебе не классический истравель, это что-то более древнее… Даже странно, я никак бы не предположил, чтобы этой штуке было больше трёхсот лет. Скорей уж гораздо меньше. Да и герб этот поздний…
- Может, на новое оружие перенесли старую надпись? - предположил Растин - Например, какой-нибудь родовой девиз? В Ланте, по-моему, до сих пор дворяне какие-то есть.
- Название одно, а не дворяне, - пробормотал Тайре, но на Растина покосился, как тому показалось, одобрительно. - Всё может быть… Это очень любопытная вещь, гмм… Подержи-ка, он всучил браслет собеседнику и полез за какими-то книгами. На стол бухнулось несколько тяжеленных томов. Они выглядели полуразвалившимися, и из них сыпалась бумажная пыль, но аспиранта это не смущало. Он деловито листал страницы, бормоча что-то про себя:
- Айен, аэде, ацте, цайте… Арнаши, шакран… Ага, вот! Дай-ка сюда! - он вновь отобрал у Растина браслет. - Айкана дамре оркранта ти… Смерть принявший будет… или был? Тьма… - Шетрани озадаченно посмотрел на браслет. - Знаешь, парень, ты почти угадал. Только это не девиз, а…
- А что? - подался вперёд Растин.
- Сейчас, погоди, - аспирант положил оружие на книгу, а сам вернулся к полкам. - Где ж это у меня было… А, вот! - он вернулся с ещё одним томом. - Тебе сильно повезло, парень. Эту книгу ты бы в библиотеке не нашёл. Её во всей стране считанные экземпляры, ты не представляешь, как я за ней гонялся. Это "Триаль Расколотый", третий том.
- "Триаль Расколотый"? Но… Эта книжка же у каждого церковника есть, разве нет? - удивился Растин. - Это же канонический религиозный текст, и…
- А вот по теории Сущностей ты у меня неуд схлопочешь, - ухмыльнулся Шетрани. - Сказано же тебе - третий том. Почему, ты думаешь, эта книженция так называется? Ей предшествовал более древний текст: "Триаль Единый". Позднее текст разделили на три части, и конкретно эта часть посвящена известной тебе Бледной. Она почитается священной в Ланте… А в Арансиллиссе эта книга запрещена.
Растин потрясённо посмотрел на аспиранта. Тот мрачно ухмыльнулся:
- А теперь к делу. Насколько я помню, это был двести какой-то там стих…
Растин придвинулся к книге. Столбики острых рун были украшены пышными завитушками, на некоторых страницах были выцветшие гравюры, на которых ничего нельзя было разобрать… Шетрани листал дальше. Наконец он остановился:
- Ага, вот и то, что нам нужно, - он взялся за браслет. - Ну, так и есть. Это цитата.
Растин вытянул шею. Шетрани, так неохотно согласившийся помочь, кажется, сам увлёкся, его глаза заинтересованно блестели, пока он читал древний текст, а потом, прикусив губу, листал страницы и сверялся с какими-то комментариями в конце книги. Наконец он хмыкнул и выпрямился:
- Ну, если дословно, то эта ерунда переводится так: "Смерть принявший да будет цветком в том Саду, где не дует ветер, да отойдёт тленное к тлену и не будет потревожено. Не чтущие смерть да умрут, и не принятые смертью да умрут, и вернувшиеся из смерти да умрут". На истравеле вся эта чепуха звучит короче, но смысл примерно такой.
- Зловеще звучит, - не совсем уверенно произнёс сбитый с толку Растин. Шетрани снова хмыкнул:
- Скажи лучше - звучит как обычная религиозная муть, - аспирант захлопнул книгу и полез ставить её и остальные фолианты на место. - Потому что это она и есть. Лантийцы обожают подобные пассажи. Особенно они любят что-нибудь такое зачитывать обвинённым в запрещённой магии, прежде чем подвергнуть их смерти через сожжение. Впрочем, у них там почти вся магия запрещена, кроме каких-нибудь предвидений и прочих глюков… Но, впрочем, это всё фигня, - он вновь повернулся к Растину. - Пожалуй, я могу сказать, что это за браслет. Кое-что я о таком слышал… Но тебе точно его подарили, парень?
- - Ну, - с сомнением начал Растин, не зная, стоит ли говорить правду. - Мне его оставил один… человек, которого я плохо знаю.
- Темнишь ты чего-то, - объявил Шетрани, покосившись на студента. - Но дело твоё. Так вот, насчет этой хреновины. Я правильно понимаю, что она зачарована Пламенем?
- Да, но откуда вы…
- Я ж говорю, читал о таких. Держи, - Шетрани вручил браслет обратно Растину. - Такое оружие лантийцы делали во время последней войны. Ну, когда ещё начали ходить всякие байки по этот, как его, Легион Дохляков…
- Мертвецов, - поправил Растин и фыркнул.
- Один хрен. Ну, байки байками, а мертвяков наши тогда действительно использовали. И правильно, нечего такой армии простаивать без дела… Но лантийцы всё же не совсем дураки, и зачарователей с алхимиками они всё-таки жалуют, в отличие от нашего и вашего брата. Готов поспорить, этот браслет был сделан именно тогда. Клеймо указывает на Лант, ну а цитата из "Триаля" - на назначение.
- Какое? - не понял Растин. Тайре ухмыльнулся:
- А разве не ясно? Это оружие против мертвецов. И, возможно, - он сделал паузу, - против некромантов.
Растин некоторое время потрясённо молчал. Тайре мрачно посмотрел на него и раздражённо взмахнул руками:
- Так, а теперь вали отсюда, если больше ни о чём спрашивать не собираешься! Это всё весело, но у меня, клянусь Рессардом, навалом других дел! - он поскрёб щетину и отвернулся к столу. - Слышал? Чтоб, когда я досчитаю до пяти, тебя здесь уже не было!
- Спасибо, - сказал Растин, хватаясь за дверную ручку.
- Пф! Пожалуйста! Не заходи ещё!
Растин тихонько усмехнулся, закрывая за собой дверь. Шетрани и впрямь ему помог. Пожалуй, он не такой уж плохой мужик, хоть и злобный.
Впрочем, сейчас мысли Растина больше занимала разгадка тайны браслета, обернувшаяся новой загадкой. Оружие Растин снова застегнул на запястье; за несколько дней он успел так к нему привыкнуть, что без браслета рука выглядела и ощущалась голой. Широкое металлическое кольцо почти полностью скрывалось под рукавом, а в случае опасности воспользоваться им было проще простого.
Стоп. Растин остановился. Какой опасности? Что ему может грозить? Чушь какая лезет в голову, вот ведь…
И всё же, откуда лантийский браслет у мертвеца? Оружие против мертвецов… Ну ладно, это ещё можно как-то объяснить, предположим, оно трофейное. Но зачем было Поднятому его оставлять, что он хотел этим сообщить? Опять всё упирается в этот вопрос… Надпись ни о чём не говорила, Шетрани прав, обычная религиозная муть. Как там? "Не чтущие смерть да умрут, и не принятые смертью да умрут, и вернувшиеся из смерти да умрут…" Растин поёжился. Что ни говори, зловеще звучит.
***
Вайлек стоял перед зеркалом и поправлял галстук. Тёмное старинное стекло услужливо отражало безупречно одетого молодого человека, но упомянутый молодой человек отнюдь не выглядел довольным. Он наряжался не просто так - был большой праздник, день Вобожествления Накрехта и Интрэс, покровителей города. По сему случаю, сын сенатора был одет с иголочки, а галстук его украшала бесценная фамильная булавка с красным хидеалом. Она портила настроение ещё сильнее. Вайлек не любил красный цвет, не любил праздники и не любил свою семью, но долг велел ему сегодня вытерпеть и то, и другое, и третье.
Булавка держалась плохо. Вайлек педантично её поправил. Вот бы потерять, отец будет вне себя, только вот мать расстроится, а этого ему не хотелось. Приходилось смириться.
Он не любил, чтобы его ждали в холле и очень удачно сбежал с лестницы в тот самый момент, когда два приятеля подошли к крыльцу. Вайлек небрежно поздоровался. Погода, как назло, была восхитительной - стало быть, на то, что время праздничного парада сократят, можно было не надеяться. По традиции парадное шествие, грохоча военной музыкой, двигалось от площади Богов Войны к площади Кьельтис, где потом произносились скучнейшие торжественные речи. Вайлек охотно пропустил бы это мероприятие, но студентам было предписано явиться в обязательном порядке, да и отец бы не понял…
-
-
12.02.2009 в 08:27Вскоре, однако, он раскаялся в своём решении, поскольку место, отведённое студентам, располагалось слишком близко к оркестру, и всего за несколько минут он чуть не оглох. Некроманты, как обычно, стояли чуть в стороне, и Вайлек нахмурился: их было так мало… Особенно старшекурсников. Конечно, кто-то мог просто проигнорировать праздник, но в свете последних событий такое предположение не убеждало. Едва ли не половину пришедших составляли первокурсники, их сразу было видно по блестящим любопытным глазам и некоторой неловкости. Вайлек с кем-то поздоровался, повернулся и сразу увидел знакомую троицу: Юнтире громко и возбуждённо говорил о чём-то, Флоаэт слушал со спокойной улыбкой, а третьим был Растин… Да, кажется, так его зовут. О Растине Вайлек знал только то, что тот блестяще учился, происходил из провинциальной аннайской семьи и, по-видимому, дружил с этой парочкой. Вряд ли ему было известно, что…
Вайлек криво улыбнулся и направился прямиком к беседующей троице.
- А я думаю, это ничего не значит, - горячась, доказывал Юнти. - Бьюсь об заклад, лантийцы такие цитаты даже на ночных горшках пишут. Что взять с фанатиков?
- Но мне всё же кажется, что… - начал было Флоа, но вдруг умолк, увидев Вайлека. Тот чуть улыбнулся и церемонно поздоровался, поздравляя всех с праздником.
- Правда, я удивлён, - сказал он затем, подбавив в голос яду, - увидеть здесь Флоаэта. Насколько мне известно, Боги Войны не почитаются в Реигассиа.
- Тем не менее, распоряжение ректора относится ко мне в той же мере, что и к остальным, - спокойно ответил реигасси. - К тому же, ты ошибаешься. В моей стране, безусловно, отдают должное уважение таким героям, как брат и сестра Дельсани. Но мой народ поклоняется лишь Великой Богине, тогда как Накрехт и Интрэс, при всех их достоинствах, были только людьми.
- Как любопытно, - сощурился Вайлек, подаваясь вперёд. - Вы отвергаете догмат о Вобожествлении?
- Вайлек, может, хватит к нему цепляться? - суховато вмешался Растин. Вайлек изобразил на лице удивление:
- Прошу прощения? Мне показалось, мы ведём вполне цивилизованную беседу…
- А может, тут никто не хочет с тобой беседовать! - оскалился Юнти. Вайлек презрительно покосился в его сторону:
- С тобой, Юнтире, я, вроде бы, и не разговаривал.
- Прошу простить меня, - ровно вступился Флоа. - Боюсь, теологические дискуссии не по моей части. Я ничего не отвергаю и не утверждаю, и мне меньше всего хотелось бы оскорбить чьи то религиозные чувства, при условии, - тут он слегка натянуто улыбнулся, - что никто не станет задевать мои.
- О, я не позволил бы себе ничего подобного, - холодно улыбнулся Вайлек. Тем не менее, он уже собирался добавить ещё что-нибудь едкое, когда оркестр вдруг с удвоенной громкостью грянул марш. Вайлек вздрогнул и поморщился. Юнти засмеялся. Толпа колыхнулась, двинулась, потекла вслед за блестящим и гремящим парадным шествием.
Какой-то человек потянул Вайлека за рукав и, подобострастно улыбаясь, сообщил, что с ним хочет беседовать кузина. Вайлек учтиво улыбнулся и ответил, что немедленно отправится к ней. Это было ещё хуже, чем оркестр.
Проталкиваясь сквозь толпу, он измял плащ, что настроения отнюдь не улучшило, особенно учитывая, куда он стремился. Наконец слуга указал ему на светловолосую томную деву в оливковом платье, делавшем её похожей на утопленницу. Она стояла чуть в стороне от движущейся толпы, возле узорчатой решётки, ограждающей палисадник.
- Ликарин? – Вайлек окликнул кузину и любезно улыбнулся, хотя у него и сводило челюсти. – Вы хотели меня видеть?
- О, Ва-ай, - протянула дева, неторопливо оборачиваясь. – Да, я искала тебя… Бедная Таэна не смогла прийти, она так больна, мои сёстры беседуют только со своими мужьями, мне стало так скучно….
- Мама больна? Жаль, я не знал этого; я остался бы с ней… - Вайлек был действительно расстроен. Не очередным недомоганием матери – он был уверен, что Ликарин преувеличивает, как всегда; но упущенным поводом избежать участия в праздничных мероприятиях.
- Ты говоришь глупости, Вай. Как ты мог бы ей помочь? Скажи лучше, ты виделся сегодня с отцом? Тебе не мешало бы с ним примириться.
- Мы не ссорились, - равнодушно сказал Вайлек. – Разумеется, я найду время его поприветствовать.
- И не забудь, пожалуйста, передать мои поздравления Найкери и его младшим детям. Я так давно не видела красавицу Минару! Она вылитая Алекта, не правда ли? Готова поклясться, та в этом возрасте выглядела точь-в-точь, как её малютка!
- К моему глубочайшему сожалению, я был рождён значительно позже того дня, когда моей сестре исполнилось семь лет, - Вайлек начинал беситься, с трудом сохраняя внешнее хладнокровие. Разговоров о родне он терпеть не мог, и при этом нутром чувствовал, что Ликарин вот-вот перейдёт к самой неприятной теме. – К тому же, я вряд ли увижу господина Найкери. Я… я должен держаться рядом со своим факультетом.
- Ой, Богиня! – ухоженное личико кузины страдальчески исказилось. – Рядом с этими… Прости меня, Вай, я… понимаю, как тебе тяжело… Но разве это не отвратительно – просто стоять рядом с подобными… подобными существами? Это ужасно! Ой, извини, Вай, я знаю, я знаю, как всё это мучительно для тебя! Бедняжка Алекта, как ей повезло – она не дожила до того, чтобы увидеть такой позор!
- Это плохая тема для светской беседы, - сухо сказал Вайлек. Ему хотелось её ударить.
- Да, да, я понимаю, я всё понимаю, прости меня! И всё же – как ты можешь проводить с ними столько времени? О, меня бы стошнило, прости, что говорю об этом так прямо…
Вайлек поморщился:
- У меня крепкий желудок.
- Ты шутишь? Единственное, чего я не понимаю – это как такие вещи допускает закон. О, я уверена, такие вещи следовало бы запретить! Или хотя бы подвергать таких людей публичному позору. Найкери и Иссет возмутительно снисходительны! Они всё сделали, чтобы замять скандал. Уверена, дело, напротив, следовало бы предать огласке!
Вайлек взглянул на неё изумлённо:
- Ликарин, что вы такое говорите? Вы хотя бы представляете себе последствия?
- О, конечно, я понимаю, что скандал – это плохо, но нравственность… Я совершенно уверена, что, будь твоя сестра жива…
- Будь Алекта жива, она была бы более чем согласна со мной! – пожалуй, Вайлек сказал это слишком резко. Пожалуй, ему вообще не следовало говорить на эту тему, тем более с кузиной. Ликарин – дура, может быть, сказать ей об этом?
- Ох, Вай… Ты ведь даже не знал её как следует… Я хочу сказать – ты просто ещё слишком молод, чтобы как следует понимать…
- Я уверен, кузина, - перебил Вайлек, - что вам действительно лучше знать – вы, я полагаю, достаточно стары для этого. А теперь прошу меня простить, - он поклонился застывшей от возмущения родственнице и поспешил отойти. Отец его убьет, но продолжать разговор было невыносимо.
Шествие растянулось на несколько улиц. Вайлек старался держаться с краю от толпы, и собственно парада за головами зрителей не видел. Не больно-то и хотелось. Откровенно говоря, он не видел во всём этом шуме, блеске и мишуре совершенно никакого смысла, равно как и в таком скоплении народа. Не протолкнуться, не продохнуть, а кто-то получает от этого удовольствие… бр-р-р! А тут ещё пирожки и ленты продают по тройной цене, дети плачут и просятся по нужде… нет, он нипочём бы не явился, если бы был можно было улизнуть.
Как назло, пока он бродил туда-сюда, студенты скрылись в общем месиве, а раз уж он сказал Ликарин, что обязан быть с ними, то лучше бы быть. Кругом мелькали одни незнакомые лица, до неприличия весёлые и воодушевлённые. Вобожествление – это прекрасно, но по хорошему такой день следовало бы провести в храме, хотя… Кто знает, что больше оценили бы сами Боги Войны? Если верить житиям и легендам, Интрэс при радостных случаях любила носиться на коне по степи и горланить песни о звёздах и героях, а Накрехт, как человек ответственный и скрупулёзный, очень серьёзно подходил к официальным торжествам. Вот какая-нибудь Талареата – та наверняка предпочла бы тихие молитвы и раздачу милостыни бедным. Богиня Милосердия, как-никак.
Западную улицу шествие затопило полностью, и Вайлек, слегка поразмыслив, решил, что ничего не потеряет, если сделает крюк, пройдя по совершенно свободной набережной, и выйдет на площадь у храма Кьельтис. Была даже возможность, что так он доберётся быстрее, но торопиться Вайлек не собирался. Пока не подойдут все, проверять присутствие студентов никто не будет, а отец… отец подождёт.
Его ожидания более чем оправдались – набережная словно вымерла. Всего одна-единственная девичья фигурка виднелась у чугунной решётки над тёмной Вереттой. Длинные чёрные кудри весьма живописно развевал ветер, но, поскольку девушка стояла спиной к реке, волосы в результате лезли ей в лицо, и она тщетно пыталась с ними бороться. Она как раз безуспешно отбрасывала их за спину, когда Вайлек подошёл достаточно близко, чтобы разглядеть её лицо. Кажется, он уже видел её раньше, возможно, даже несколько раз. Долго вспоминать не пришлось – эти волосы и глаза говорили сами за себя. Сестра этого… Растина. Какой же у него диэн? Она тоже студентка Академии, но почему здесь? Сбежала с парада? Вайлеку вдруг захотелось подойти и поздороваться. Они не были представлены, но среди студентов это ничего не значит…
Вайлек не знал её имени, поэтому просто слегка поклонился и произнёс:
-
-
12.02.2009 в 08:28Девушка взглянула на него весело, без малейшего удивления, и закричала:
- А я тебя знаю! Ты тот самый красавчик, которого терпеть не может мой брат!
Вайлек даже остановился, слегка растерявшись от такого заявления. Девушка засмеялась. Он несколько неуверенно улыбнулся:
- Вы меня озадачили. Я должен воспринимать это, как комплимент, или наоборот?
- Ты смешной, - перестав смеяться, объявила девушка. – Что ты тут делаешь?
- Проходил мимо, - Вайлек потёр лоб затянутой в перчатку рукой. – Я… смешной?
- Ужасно! Я знаю, ты сбежал с праздника, потому что праздники – это весело, а ты – зануда. Зануды всегда сбегают.
- Если это весело, что же тогда вы делаете здесь? – улыбнулся Вайлек. Странная девушка вызывала у него всё большую растерянность, но одновременно с этим – какое-то болезненное любопытство.
- Жду своего суженого! – серьёзно объявила она.
- Кого, простите?
- Я ещё не знаю, объяснила девушка. – Это… Ну, вроде семейная примета такая. Мой дедушка встретил бабушку на этой набережной, и папа маму тоже, а пару дней назад мой брат увидел тут незнакомку и сразу же влюбился, представляешь?
- Не представляю, - честно сказал Вайлек. – Вы всё это не выдумываете?
- Фу, нет, конечно же!
Он со смешанными чувствами наблюдал, как девушка рассеяно покружилась на месте, потом перегнулась через решётку, разглядывая воду.
- Говорят, завтра будет снег, - сказала она. – Ты любишь снег?
- Вы хотите… Поговорить о погоде? – Вайлеку стало смешно.
- Я не хочу, но у тебя такое глупое лицо… Ой, извини, наверное, не надо было так говорить, да? – она выпрямилась. – Я люблю снег, он весёлый. Почему ты здесь стоишь, тебе же скучно слушать, что я говорю?
- Н-нет, - усмехнулся Вайлек. – Пожалуй что нет. Хотя я вас не совсем понимаю…
- Почему мой брат тебя не любит? – в упор спросила девушка.
- Должно быть, потому что дружит с моими врагами, - хладнокровно ответил Вайлек, продолжая слегка улыбаться, и прислонился к решётке. Он вдруг понял, что никуда не пойдёт, и пусть все речи произносят без него. А с отцом он сумеет объясниться…
Девушка задумчиво погрызла ноготь на большом пальце:
- Враги? Отчего бывают враги? Хотя неважно. Мой брат хороший.
- Я в этом не сомневаюсь, - уверил Вайлек.
- Ты, всё-таки, очень смешной. У тебя смешное лицо, когда ты врёшь.
- Я не лгал вам, - усмехнулся он. – Хотя вот вы потрясающе… прямолинейны.
- Я знаю, так веселее. Тебе никогда не хотелось начать танцевать посреди улицы, правда?
- Пожалуй что нет.
- Жа-алко, - протянула она. – А петь?
Девушка смотрела на него с надеждой, и от этого взгляда Вайлек слегка смутился:
- Ну, может быть, иногда.
- Хорошо! – обрадовалась она. – Хотя, если бы ты ещё любил снег, было бы совсем хорошо. Почему ты озираешься?
- Просто удивительно пустынная улица, - улыбаясь, заметил он. – Боюсь, ваш суженый не придёт.
- О, он обычно не приходит. То есть, я хочу сказать, он ещё ни разу не появлялся. А я подумала, ты боишься, что придёт мой брат, и увидит, что ты со мной разговариваешь.
- Думаю, мне незачем опасаться именно этого. Вы, с присущей вам прямолинейностью, наверняка ему об этом расскажете.
- Ну, вот ещё! – девушка засмеялась. – Может, и не расскажу…
- Вы изумительны, - искренне сказал Вайлек. Она засмеялась снова:
- А ты… А у тебя зато булавка светится!
Вайлек вздрогнул и скосил глаза. К сожалению, с такого ракурса булавку было толком не рассмотреть и, помучавшись несколько секунд, он не вытерпел и выдернул её. Девушка говорила правду – алый шарик действительно тускло мерцал, точно тлеющий уголёк. Изменившись в лице, Вайлек вытянул руку с зажатой в пальцах булавкой, повёл ею влево, потом – вправо, в сторону храма Кьельтис. Камешек замерцал быстрее и ярче. Там.
- Что-то случилось? – сестра Растина смотрела круглыми испуганными детскими глазами. Вайлек аккуратно приколол булавку к манжете и заставил себя улыбнуться:
- Случилось. Я вспомнил, что не представился и не спросил вашего имени. Мой рессен – Вайлек, а вы…
- Спроси у Растина! – засмеялась девушка. – Он знает, честное слово!
Она смеялась – а значит, не была знакома со свойствами хидеала. И прекрасно. Свидетель нужен, но девушку в это лучше не впутывать – такое не для женских глаз, если только он не ошибается. Вайлек любезно, но несколько поспешно откланялся – времени терять было нельзя – и заторопился в сторону храма.
Сам храм или площадь? Хидеал указал чуть в сторону, ближе к переулкам. Логично, не в толпе же… Вайлек, тем не менее, направился именно к площади, которую уже давно запрудил народ. Обратиться сразу к Серебряной Страже? Вайлек окинул взглядом толпу и увидел нескольких стражников в дальнем конце площади, возле трибуны. Далеко, и проталкиваться долго, а время не терпит. Послать кого-нибудь? Послать, а самому взять кого-нибудь в свидетели и двинуться к этим клятым переулкам? Демоны, у отца ведь тоже есть хидеалы, и он совсем рядом со стражей, неужели он ничего не заметил? Время, время, время! Вайлек дико оглянулся по сторонам и вдруг увидел знакомое лицо. Юнтире! И остальные здесь… Флоаэт, Айру, Растин… Ингари и Эвердеса не видно, но они и не нужны, друзья и подхалимы не годятся в свидетели, их могут счесть предвзятыми…
- Растин! – выбор Вайлек сделал быстро, оттолкнул кого-то, схватил Растина за руку. – Прошу прощения, но мне нужна твоя помощь. Срочно.
- Чего? – глаза большие и удивлённые, прямо как у сестры. Ах да, Вайлека же тут сильно не любят…
- Флоа! – пускай мерзавец, но, по крайней мере, ответственный. – Бери… Юнти, и отыщи кого-нибудь из Серебряной Стражи, быстро. Если увидите моего отца, скажите… - Вайлек запнулся, представив себе эту сцену. – Ладно, это несущественно. Ведите Стражу в сторону Малой Зелёной. Есть серьёзная вероятность того, что сейчас произойдёт убийство, если только этого уже не случилось. Флоа, ты понял меня? Отлично. Растин – за мной.
- Какого… - ничего не понимающий Растин попытался высвободиться. Вайлек сунул ему под нос рукав с приколотой мерцающей булавкой:
- Это видел?
- Хидеал?! – Растин побелел, но, хвала Богине, не стал охать и задавать лишние вопросы, а резко посерьёзнел и двинулся за Вайлеком.
- Куда теперь? – тревожно спросил он, когда они выбрались из толпы и свернули на узкую улочку. Вайлек глянул на рукав:
- Пока вперёд. Свечение усиливается.
- Давно это началось?
- Не могу точно сказать, - Вайлек свернул в очередной переулок. – Я заметил минут пятнадцать назад. К сожалению, галстучные булавки не очень удобно разглядывать без зеркала.
- Галстучные?! – Растин умудрялся обалдевать на ходу. – Какой идиот придумал носить камни-индикаторы там, где ты их не видишь как следует?!
- Не знаю, - сухо ответил Вайлек. Этот идиот – не я. Осторожно, мы уже близко.
Растин зачем-то поправил рукав, из-под которого блеснул металл. Вайлек весь напрягся, озираясь по сторонам. Если они успеют, возможно, им придётся драться – впрочем, скорее всего, они не успеют.
- Рядом, - отрывисто сказал Растин. – Чуешь, как фонит?
Вайлек ощущал только лёгкое покалывание вдоль позвоночника, но он знал, что у Растина показатели чувствительности выше. Студенты их как-то сравнивали на одном из занятий, а Вайлек предпочитал запоминать такие сведения об окружающих людях. Никогда не знаешь, что вдруг может пригодиться. Высокая чувствительность – это и хорошо, и плохо. Растин первым почует магическое поле без индикаторов – но первым же и свалится, если сила поля превысит критическую норму.
- Направо, - сказал Вайлек. Их целью оказался приземистый домик, построенный, наверное, ещё при Империи. Фонило оттуда. Вайлек проверил дверь, она была заперта и казалась довольно крепкой.
- Тебе приходилось когда-нибудь ломать двери? – осведомился он. Растин наморщил лоб. Потом решительно закатал рукав, обнаружив на правом запястье нечто тёмное и металлическое, вытянул вперёд руку, опустив вниз кулак, и велел:
- Отойди-ка.
Вайлек сделал несколько шагов в сторону и не пожалел, потому что через секунду дубовую дверь свёртывающимися лепестками пожрало багрово-малиновое Пятое Пламя. Вайлек слегка побледнел.
- Ну, ты идёшь? – ухмыльнулся Растин. Вайлек хмыкнул и нырнул в дымящийся дверной проём. Хорошо, что Пятое Пламя при столкновении с целью сворачивается в себя и гаснет почти мгновенно, не хватало пожар устроить в центре города… Любопытно, откуда у Растина боевое оружие пятой ступени? Вряд ли небогатый провинциал может себе такое позволить.
Дверь вела в узкий и грязный коридор с ободранными, оклеенными газетной бумагой стенами. Запах крови Вайлек почувствовал сразу. Запах смерти мгновением позже.
Пустой дверной проём вёл в комнату. Вайлек остановился в проёме: несмотря на привычку к виду трупов, зрелище было неожиданно отвратительным.
- Опоздали, - выдохнул Растин, выглянув из-за его плеча. Вайлек чуть поморщился. Мог бы и не говорить ничего, и так совершенно очевидно, что опоздали… посреди залитой кровью комнаты был за какой-то омерзительный крюк подвешен вниз головой обнажённый труп молодой женщины. Ещё свежий, бледный, исчерченный кровавыми знаками, с гримасой ужаса на мёртвом лице. Вайлек посмотрел под ноги. Видимо, из тела выпустили всю кровь – она заливала всё вокруг и ещё не успела загустеть.
- Растин, - сказал он очень ровным голосом. – У тебя есть оружие. Проверь остальные комнаты, убийца может быть ещё в доме.
Растин за его спиной не шелохнулся. Вайлек обернулся и увидел белое лицо и широко распахнутые потемневшие глаза. Нисколько не раздумывая, Вайлек отвесил однокурснику пощёчину:
- Только не вздумай тут ещё в обморок упасть, - неожиданно зазвеневшим голосом сказал он. – Ты некромант или кто?
От удара Растин пошатнулся, отступая на шаг, моргнул, его глаза ожили. Он тряхнул головой, отрывисто кивнул, бросил короткое: «Извини», - и двинулся по коридору, держа наготове браслет. Вайлек вздохнул и вновь повернулся к трупу. Входить в комнату он не собирался. Других мертвецов в доме, скорее всего, не было, лишние смерти создают помехи, а подобного рода магия и без того слишком сложна…
В то, что убийца прячется в доме, Вайлек тоже не слишком-то верил. Скорее всего, он ушёл ещё до того, как из тела вытекла вся кровь. Иначе на полу остались бы следы. Но проверка на всякий случай не помешает…
-
-
12.02.2009 в 08:28- Никого нет. Только всякий старый хлам… - он взглянул на тело, и его лицо как-то странно дернулось. Он быстро отвёл взгляд. – Это отвратительно, то, что здесь произошло, я не знаю, что это, но…
- Обычное жертвоприношение, - холодно сказал Вайлек. – Троичные символы, кольца Гарталеса, полностью обескровленное тело… Всё как по учебнику. Если ты посмотришь на…
- Да вижу я всё это, не дурак! – Растин дёрнул себя за чёлку и присел на корточки у стены. – Только я на эту дрянь не то что смотреть, я чувствовать не могу, меня трясёт. Ей больно!
Вайлек посмотрел на него слегка озадаченно:
- Ей было больно, ты хотел сказать… Если только ты не имел в виду что-то другое.
- Другое. Блин! – Растин снова дёрнул себя за волосы. – Неужели ты не чувствуешь?
- Что именно я должен чувствовать? – Вайлек слегка напрягся. Он ощущал сейчас много чего: смерть, остаточную магию Крови, от которой хидеал на рукаве полыхал факелом, затягивающиеся сверхпространственные разрывы – всё это было нормально, учитывая обстоятельства. Но Растин вполне мог почуять что-то ещё.
- Я не знаю, - устало сказал Растин. – Что-то с этой магией не так. Ты ведь заешь, что мертвецы чувствуют боль, так?
- Ну? – Вайлек скептически скрестил руки на груди. – Они чувствуют боль, когда их поднимают. Но не в спокойном состоянии.
- Это – не спокойное состояние. Эта магия… Я не знаю, что с ней не так. Но мертвец едва не кричит от боли!
Вайлек с сомнением хмыкнул. Потом пожал плечами:
- Я допускаю, что такое возможно. Жаль, допросить труп мы не сможем – если я правильно помню теорию, техника жертвоприношения срывает базовые якоря памяти. Но если ты прав, мертвец успокоится, как только его вынесут отсюда.
Растин решительно встал:
- Надо это сделать!
- Помедленнее, - Вайлек заступил ему дорогу. Глаза Растина зло сверкнули:
- Пусти меня!
- Ты не будешь ничего трогать, - холодно отрезал Вайлек. – Пока мы не дождёмся Серебряной Стражи, никто к телу не подойдёт.
- Тьма! Ты не понимаешь! Я должен… Ей очень больно!
- Я понимаю, что это только мертвец. Но мы имеем дело с убийством первой степени. И за порчу улик нас по головке не погладят. Я не хочу неприятностей.
Растин несколько секунд смотрел на него в упор. Потом закусил губу и пожал плечами:
- Ладно. Наверное, ты прав, - он вздохнул и потёр лоб. Вайлек посмотрел на него слегка удивлённо. Он не ожидал, что тот так легко согласится. Может быть, Растин и впрямь разумный человек, в отличие от его компании? Вот только его близость к Грани – это никуда не годится.
- Ты уверен, что они вообще нас найдут? – с сомнением сказал Растин. – Ты дал Юнти и Флоа только общее направление…
- В таком случае, почему бы тебе их не встретить и не проводить сюда, раз уж тебе так неприятно здесь находиться? – Вайлек слегка улыбнулся. – Я подожду здесь, не стоит оставлять это место без присмотра.
- У тебя нет оружия, - Растин нахмурился. – Что если…
- Уверен, ты обернёшься быстро, - Вайлек чуть раздражённо поморщился. – Не стоит обо мне беспокоиться.
Растин вспыхнул:
- И не думал даже. Если считаешь, что справишься – прекрасно! А я пойду за Стражей.
Вайлек посмотрел ему вслед чуть озадаченно. Потом пожал плечами и прислонился-было к стене, но тут же, брезгливо поморщившись, отстранился. Он был уверен, что опасаться ему нечего – вряд ли убийца сюда вернётся, своё дело он сделал… Хотя, надо признать, оставаться здесь в одиночестве было не слишком-то приятно.
Вайлеку стало смешно. С утра он не хотел идти на парад, тесниться в толпе, общаться с отцом, или, ещё хуже, с зятем. Видимо, Богиня его услышала. Вайлек покосился на рукав. Хидеал – редкий камень, но Серебряной Страже полагается иметь гору всяческих индикаторов. Она-то почему ничего не заметила? Или всё дело в том, что магией крови уже сто лет никто не пользовался? Везение, нечего сказать…
Ждать было скучно. И ещё Вайлек не любил стоять на одном месте – начитали ныть ступни – ещё одно наследственное приобретение. Он прошёлся по коридору. В доме было ещё несколько комнат, грязных и заброшенных. Скорее всего, здесь давно никто не жил, разве что ютились какие-нибудь бродяги. Странно встретить такой дом в центре города. Впрочем, в старых застройках иной раз попадается подобное древнее безобразие. Интересно, есть ли у дома хозяин? Если да, он будет первым подозреваемым. Кто знает, может, подобные запрещённые обряды здесь проводятся не в первый раз.
Вайлек бегло осмотрел комнаты. Ни следов крови, ни иных улик здесь не было, но это ни о чём не говорило. В углах кое-где валялось старое тряпьё. Если здесь действительно ночевали бродяги, значит, дом не всё время был заперт. Но толку от этого мало.
Закончив осмотр и не обнаружив ничего полезного, Вайлек вернулся к комнате с трупом. Заглядывать туда лишний раз было неприятно, хотя вид мертвецов, в силу специальности, давно уже не вызывал у него никаких чувств. Студентам показывали, как устраивают судебные допросы мертвецов. Временами зрелище было ещё отвратительнее. Но одно дело – физиологическое отвращение, которое легко вытесняется привычкой, а совсем другое – омерзительное убийство.
Кровь на полу успела потемнеть и загустеть. А когда они вошли, она была ещё свежая. Они опоздали совсем немного, может быть, на несколько минут, но убийце не нужно было находиться рядом всё это время. Достаточно было закрепить маяки и вскрыть жертве вены, пока она истекает кровью, процесс идёт сам собой. Осмотр мог бы дать больше, со своего места Вайлек не мог точно определить, были ли перерезаны только вены, или же артерии. Жертва могла скончаться сразу, а могла погибнуть от потери крови или кровоизлияния в мозг. Хорошо бы также осмотреть глаза. Но входить в залитую кровью комнату Вайлек не решался: последнее дело – следить возле трупа, тем более, что там могли оставаться ещё и магические следы.
Со стороны входа послышались шаги и голоса. Вайлек облегчённо вздохнул и тут же страдальчески закатил глаза: отрывистые реплики незнакомца перемежались возмущённым бухтением Юнтире:
- А я говорю, он не мой друг! И вообще, я не знаю, что это за ерунда…
- Добрый день, господа, - сдержанно поздоровался Вайлек. Кроме Юнти, Флоа и чуть отставшего Растина в коридор вошли два стражника, и от всей этой толпы сразу сделалось тесно. Оба стража по случаю праздника в парадных серебристых мундирах и выглядели озабоченно. Один был молодой, высокий и очень серьёзный с виду сержант, а другой – среднего возраста, полноватый и усатый капитан.
- Давайте, показывайте, где у вас тут труп, - пробасил последний.
- Налево, - сказал Вайлек. Сержант, тем временем, пронзил его острым подозрительным взглядом:
- Ваши друзья сказали, что вас зовут Вайлек.
- Совершенно верно, офицер. Ниршани Вайлек, - он краем глаза отметил, что Юнти бросил взгляд в комнату с трупом и поморщился. А вот Флоа даже бровью не повёл, забавно…
- Ниршани? – страж бросил на него цепкий взгляд. – Вы родственник сенатору Ниршани?
- Сын, кратко ответил Вайлек, и, предупреждая последующие вопросы, добавил. – Я обнаружил преступление благодаря фамильному хидеалу. Вы можете на него взглянуть.
- В этом нет необходимости, я и так вижу. Вы всегда его так носите?
Вайлек бросил взгляд на рукав:
- Нет, это булавка для галстука. Я приколол её к манжете, когда заметил свечение.
- Давно оно началось?
- Около получаса назад… я не могу сказать точно. Свечение увидел не я.
- Кто же? – взгляд у стража был прямо-таки пронизывающий.
- Я беседовал с девушкой на набережной. Мне неизвестно её имя, мы не были знакомы прежде. Она заметила, что хидеал светится, но не знала, что это означает.
- Вы не сказали ей?
- Нет.
- Почему?
Вайлек чуть натянуто улыбнулся:
- Я не хотел её пугать.
- И что же вы сделали потом? Сразу направились на поиски трупа?
Вайлек изобразил лёгкое удивление:
- Я не мог знать точно, что здесь труп, хотя и подозревал, что это возможно. Хидеал реагирует на сильный всплеск магической энергии определённого типа; в случае с красным хидеалом – это магия Крови, которая запрещена. Но прежде чем искать преступника или место преступления я счёл необходимым взять с собой господина Даврани и послать за Стражей господ Энтани и Ольфте.
- Очень интересно, - холодно сказал сержант. Он выглядел очень недоверчивым. Правильно, в общем-то… - В таком случае, позвольте спросить, зачем вы взяли с собой Даврани Растина?
- Здравый смысл подсказывает, что в таких ситуациях разумно иметь свидетеля. Вдобавок, я мог столкнуться с преступником. Мне бы не хотелось оказаться с ним один на один.
Сержант пристально посмотрел на Вайлека:
- Вы весьма рассудительный молодой человек.
- Вы хотели ещё о чём-то спросить, господин сержант?
- Совершенно верно. Я попросил бы вас никуда не уходить. Мне нужно побеседовать со своим коллегой, мы продолжим разговор позже.
Вайлек поклонился. Серебряная стража расследует магические преступления и имеет право задержать любого рессита, исключая сенаторов, канцлера и верховных судей – по Уложению Тавьена их может арестовать только политическая Золотая Стража. Сержант вошёл в комнату, где возился с телом капитан, Вайлек не стал смотреть, чем они занимаются.
***
Растин чувствовал себя прескверно. Ничего удивительного – праздничное настроение было напрочь испорчено убийством несчастной женщины, а тут ещё Вайлек, допросы и магия, от которой у него внутри всё корёжилось. Не то чтобы на Вайлека Растин очень уж сердился – тот вёл себя как порядочный рессит – но в свете происходящего его постная физиономия слегка бесила. Впрочем, хвала Богине, Стража сенаторского сынка больше расспрашивала, чем остальных. Тот ухитрялся отвечать с такой невозмутимостью, что Растин даже почувствовал невольное восхищение.
-
-
12.02.2009 в 08:29Сейчас ему, правда, было не до мыслей о девушках. Он ещё никогда не сталкивался – вот так, вплотную – с убийствами. А тут было не просто убийство, а запретная магия, да такая, что внутри всё переворачивалось! Настоящего некроманта не должен ужасать вид смерти, но нормальный человек не может спокойно смотреть на такое.
Растин стоял у стены, хмуро разглядывая собственные ботинки, и молчал. Чуть поодаль Флоа что-то тихим ровным голосом втолковывал Юнти, прислушиваться к их разговору не хотелось. Хотелось, чтобы их всех отпустили по домам, а ещё – чтобы забрали отсюда тело. Он сам, помнится, втолковывал сестре, что гуманность к мертвецам – сущая ерунда, но ему было не по себе.
- Ты плохо выглядишь. Надеюсь, всё в порядке? – хладнокровно осведомился Вайлек, подошедший так тихо, что Растин аж дёрнулся и немедленно вспыхнул:
- Я не барышня, в обморок не хлопнусь!
- Надеюсь, - серьёзно, без издёвки произнёс Вайлек. Растин подозрительно на него покосился. Тот определённо вёл себя сегодня как-то странно. То есть, не то чтобы странно, а… нормально. Как будто он и не высокомерный богатенький сноб с мерзким характером. И вообще, до этого дня он Растина если и замечал, то разговаривал всегда с таким видом, будто с трудом вспоминал, как его, Растина, зовут. Хоть они и учились вместе целый год. Или всё дело в убийстве? От волнения люди иногда начинают вести себя странно. Хотя Вайлек, если и выглядел взволнованным, то разве что чуть-чуть.
Молчать было неловко, поэтому Растин, снова уставившись на свои ботинки, спросил:
- Откуда у тебя вообще булавка с хидеалом? Да ещё… - он состроил рожу. – Галстучная…
- Фамильное наследство, - зевнул Вайлек. – Ей несколько сотен лет, насколько мне известно. Некоторые дворянские семьи в Истране имели странные вкусы в драгоценностях.
- Ужас какой, - искренне произнёс Растин. – И что, в твоей семье так любят древности? Ты ещё скажи, что знаешь своих предков в тридцатом колене.
- Я – нет. Мой отец знает, - чопорно заметил Вайлек и вдруг улыбнулся краешком губ. – Иногда это… вызывает некоторое раздражение.
Растин тихонько фыркнул. Вайлек выражался просто невозможными фразами, но Растин ощутил к нему даже нечто вроде сочувствия. Если его отец знает всех своих предков, родившихся ещё до Тавьена, - Богиня, кого занимает сейчас такая чушь?! – то у Вайлека ещё довольно славный характер. Потому что для этого сенатор Ниршани должен быть либо неимоверным занудой, либо самым самовлюблённым человеком в Арансиллиссе. Либо и тем, и другим одновременно.
- Я хотел бы спросить тебя, если ты не возражаешь… - начал было Вайлек, но вдруг умолк, прерванный появлением стражей, которые друг за другом вышли из комнаты. За ними выплыло по воздуху нечто длинное, завёрнутое в тёмную ткань, – видимо, труп. Не будь это неуместным, Растин бы присвистнул: левитировать такое тяжёлое тело не глядя сложновато будет.
- У меня ещё несколько вопросов ко всем, - сказал молодой сержант. – Если вы не возражаете.
Возражать Серебряной Страже? Растин поднял брови.
- Вы все здесь некроманты? – осведомился страж.
- Совершенно верно, - ответил за всех Вайлек.
- В таком случае, вы имеете представление о том, что здесь произошло?
Вайлек оглянулся на остальных и пожал плечами:
- Это убийство. Жертвоприношение. Магия Крови.
- Это ужасная магия, - хмуро добавил Растин. – Мертвец чувствует боль даже за гранью.
- Это гадость, - содрогаясь, сказал Юнти.
- Это Ацтрхайен, - ровным голосом произнёс Флоа.
Растин вздрогнул и обернулся. Все взгляды устремились на реигасси, тот был спокоен и бледен и смотрел в пол.
- Как вы сказали? – наконец медленно переспросил страж. Флоа поднял на него взгляд:
- Это Ацтрхайен. Обряд поглощения жизни. Он иногда используется в Реигасси для… - он сделал паузу. – Исцеления умирающих.
Взгляд у Вайлека сделался нехороший, но он ничего не сказал. Зато страж нахмурился:
- Я кое-что слышал об этом обряде. Но, насколько я помню, это вид самоубийства.
- По традиции, - медленно кивнул Флоа. – Я не сказал, что обряд был проведён по правилам.
- Однако это выглядит, как классическое жертвоприношение… - страж нахмурился ещё больше. – Ваше имя – Ольфте Флоаэт, я правильно помню? Вы ведь реигасси?
- Моя мать была реигасси, - Флоа говорил по-прежнему тихо и ровно. – Мой отец был арансиллец. Рессит.
- Ваши родители умерли?
- Да.
- Вы совершеннолетний?
- Мне девятнадцать.
Сержант пристально посмотрел на него:
- Вы являетесь гражданином Арансиллисса?
Флоа моргнул:
- Условно, поскольку не принадлежу к церкви Кьельтис.
Сержант мрачно кивнул:
- Хорошо. Тогда расскажите мне, по какому признаку вы поняли, что это не простое жертвоприношение, а Ацрх… А тот обряд, который вы упомянули? Знаки выглядят классическими.
Флоа закусил губу, опустил глаза, потёр лоб. Растину было любопытно, что он скажет. Краем глаза Растин заметил, что Вайлек смотрит на Флоа очень пристально, не отводя глаз.
- Я понял это, когда только вошёл в здание, - спокойно сказал реигасси. – Боюсь, я не присматривался к знакам. Магическое поле этого места говорит само за себя. Растин это почувствовал, я тоже, но я знаю, что это такое… потому что мне уже приходилось присутствовать при Ацтрхайен.
Чему Растин больше всего поражался – это как Флоа удаётся так легко произносить такое заковыристое слово, впрочем, у реигасси вообще язык ненормальный. Каким образом в одном языке могут совмещаться разные «гзвт» со всякими там «уэао» было совершенно непонятно. Впрочем Растин тут же одёрнул себя – было неподходящее время, чтобы думать о подобной ерунде. Страж посмотрел на Флоа задумчиво:
- Я мало знаком с магией реигасси, господин Ольфте. Мне хотелось бы допросить вас подробнее. Поэтому я попросил бы вас пройти с нами. Что до остальных, - он обвёл взглядом студентов. – Не вижу смысла дольше вас задерживать, молодые люди. Однако, поскольку вы все здесь ресситы, я полагаю, вы можете дать ресситскую клятву, что всё, что вы здесь видели, останется в тайне, по крайней мер до тех пор, пока результаты расследования не будут обнародованы.
- Клянусь, - Растин хмуро прикоснулся к медальону. Вайлек чуть улыбнулся и эхом повторил за ним:
- Клянусь.
- Клянусь, - буркнул Юнти. Он выглядел недовольным. – А можно я пойду с Флоа? Мы вместе пришли, и я не хочу без него возвращаться.
- Как вам будет угодно, - кивнул страж. – Вы не помешаете.
- Хорошо! – Юнти обрадовался. – Растин, скажи там нашим, что мы задержимся!
Растин растерялся: ему самому не хотелось расставаться с друзьями и он тоже собрался было напроситься с ними, но не отказывать же в просьбе… Пока он колебался, они все оказались снаружи. Свежий воздух показался неожиданно сладким, а с груди как будто спало давящее кольцо. Демон знает что…
- Ты в самом деле собираешься возвращаться в эту толпу? – хладнокровно осведомился Вайлек. – Я не уверен, что они там все уже не разошлись. Лично я намереваюсь пойти домой.
Странное дело, к нему вернулся его обычный донельзя мерзкий надменный тон. Растин поморщился. Ему тоже хотелось в общежитие, он был абсолютно уверен, что все разошлись, да и голова после всего просто раскалывалась. Но соглашаться с Вайлеком почему-то не хотелось.
- Мне ещё сестру найти надо, - сказал он первое, что пришло в голову.
- В таком случае советую поискать на набережной.
- С чего ты взял?!
- Я её видел, - хладнокровно сообщил Вайлек. – Между прочим, я хотел тебя спросить, как её зовут.
- Ну… Эррис… - Растин уставился на Вайлека слегка ошарашено. В голове не укладывалось, чтобы того могла зачем-то интересовать сестрёнка Растина. – А что?
- Ничего. Всего лишь любопытство, - Вайлек вежливо улыбнулся. – Что ж, желаю удачных поисков. Сдаётся мне, эта девушка не из тех, кого можно так легко найти на том же месте, где её оставил. А я пойду и лягу вздремнуть. Мне ещё придётся обсуждать случившееся с родственниками, нужно запастись силами, - он странновато посмотрел в ту сторону, где скрылся один из стражей в сопровождении Юнти, Флоа и летящего трупа. – Всего доброго.
- До свиданья, - буркнул Растин. Он не совсем понял, что Вайлек имел в виду, и, откровенно говоря, не особенно желал в этом разбираться. Значит на набережной, да? С Эррис станется увлечься разглядыванием рыбок, или ещё какой ерунды…
Растин проводил взглядом Вайлека, вздохнул и отправился на поиски сестры.
-
-
14.02.2009 в 16:08Сказать, что Юнтире злился – значит ничего не сказать. Он был твёрдо убеждён, что зараза Вайлек это нарочно! Вечно он так… Ну ладно, нашёл он труп, но зачем было их с Флоа втягивать в это дело? Что, вокруг народу было мало? Нет, это он точно назло!
Причина для раздражения у Юнти была, и чем дальше, тем больше злила. Заключалась она в том, что он был вынужден битый час сидеть в холодной приёмной, пока с его другом разговаривали сначала стражи, потом ещё какие-то люди, непонятно даже, из какого ведомства… А Флоа тоже хорош. Понадобилось ему вылезать со своими знаниями! Стража наверняка узнала бы всё сама, в конце концов, Флоа в столице не единственный реигасси, а в Серебряной Страже служат самые искусные, самые образованные маги. Но злиться на Флоа так, как на Вайлека, Юнти не мог, и потом, тот ведь не просил идти с ним. А Вайлек… Вайлек был воплощением всего, от чего Юнти тошнило. Особенно после… Ну, после всего.
Сидеть на месте было невероятно скучно, особенно одному, поэтому Юнтире весь погрузился в неприятные мысли, обвиняя Вайлека во всех грехах и одновременно крутя пуговицу пальто. Может статься, лучше было бы, если бы он не вызвался остаться с Флоа, но, с другой стороны, не мог же он его бросить… Правда, по Флоа не было заметно, чтобы ему нужна поддержка, но по нему никогда ничего не заметно. И он никогда ни о чём не просит. Даже в тот день, когда Юнти решился порвать со всем… Даже тогда Флоа ни о чём его не просил. И это правильно, это благородно, потому что нельзя просить близкого человека чем-то для тебя пожертвовать. Близкий человек должен сам выбирать, вот Юнти и выбрал, принял решение без просьб и подсказок… И сейчас остаться он тоже сам решил. Флоа это должно быть приятно, пусть он и не подаёт виду. И потом, Юнти самому так хотелось…
Да что они там, до вечера его держать будут что ли?! За окнами не то чтобы смеркалось, но солнце ощутимо клонилось к закату. Пакость какая, из-за этого убийства и из-за этого Вайлека весь день насмарку! Юнти принялся нетерпеливо барабанить пальцами по деревянному подлокотнику, когда дверь наконец открылась и вышел Флоа – несколько побледневший и явно утомлённый.
- Я думал, ты до ночи не выйдешь! – заявил Юнти, подскакивая, как пружина. – Ну что?
- Вопросы задавали, - лаконично отозвался Флоа. – Разные. Давай выйдем поскорее – душно.
На улице он отбросил со лба волосы и слегка поморщился:
- Мне во многих отношениях нравится Арансиллисс, но я бы казнил того, кто выдумал местную процедуру допроса. Меня заставили повторить одно и то же трижды разным людям и ещё один раз под запись. Возможно, я что-то не до конца понимаю, но разве ваша богиня не велит вам быть рациональными?
- Она много чего велит, - хмыкнул Юнти. – Это люди такие дураки… Слушай, они ведь тебя допрашивали… Ну, про всякое… Ты… У тебя не будет неприятностей?
Флоа серьёзно пожал плечами:
- Нет, с чего бы? Документы у меня в порядке, а иск сам знаешь чьих родственников, насколько я помню, был отклонён…
- Не напоминай! – Юнтире залился краской. Флоа грустно улыбнулся:
- Знаешь, я до сих пор не оставляю надежды, что ты примиришься со своей семьёй… Мне бы этого очень хотелось.
- Ты их не знаешь! – Юнти сжал зубы. – Они такие… Они все ещё хуже Вайлека!
- Я не считаю, что Вайлек так уж плох, - пробормотал Флоа негромко, себе под нос. – Разве что, временами…
- Они все упёртые, - продолжал Юнти. – Упёртые, консервативные, и им на меня плевать. Они никогда не пойдут на компромисс, а я… - он воинственно взмахнул рукой. – А я так тем более!
Флоа вздохнул, покачал головой и посмотрел на небо. На востоке зависла бледная луна, хотя солнце ещё не село. Просто удивительно, как могут уживаться вместе противоположности?
- Меня спрашивали о разных вещах, - сказал реигасси, видимо, решивший сменить тему. – Но в основном, относящихся к убийству, а не ко мне лично. Ацтрхайен редко используется в Реигассиа, и я никогда не слышал, чтобы эту магию применяли в Арансиллиссе. Всё это очень странно.
- Думаешь, это кто-то из реигасси? – Юнти исподлобья глянул на друга. Тот нахмурился:
- Человек, почитающий Линатир, никогда бы этого не сделал. Обряд должен быть добровольным, чтобы Богиня не разгневалась, а эту жертву явно убили против её воли. Так что… Не знаю. Если это реигасси, то отступник. Если кто-то другой, то он каким-то образом оказался посвящён в тайные обряды реигасси. Вся эта история… - Флоа прижал руку ко лбу и мрачно покачал головой. Юнти поглядел на него озабоченно, и хотел было воздержаться от дальнейших вопросов, но любопытство пересилило.
- А чем вообще этот ваш обряд отличается от жертвоприношения? – спросил он. – Что он даёт?
- Это обряд поглощения жизни… Если вкратце, то вся жизненная энергия жертвы до капли переходит в другого человека. Обычное жертвоприношение тоже даёт большое количество энергии, но её маг получает через посредника, то есть – демона, которому приносится жертва. Это опаснее и менее эффективно, - помолчав, он добавил. – Но я не представляю, как это можно использовать, кроме как для исцеления. В Реигассиа почти не используется другая магия. Однако, не похоже, чтобы там кого-то пытались исцелить.
- Почему?
- Потому что этого нельзя сделать таким образом. Я уже сказал, что Богиня разгневается, если жертву убить насильно, а без благоволения Богини исцеления не получится… Но я не знаю, что ещё можно сделать с этой силой. Вдобавок, меня тревожит то, что сказал страж – знаки на теле и в комнате похожи на те, что используются при классическом жертвоприношении. Я не понимаю, что это может означать.
- Маскировка? – Юнти пожал плечами. – Чтобы никто не догадался? Убийца же не мог знать, что на месте преступления окажется реигасси…
- Не знаю, - Флоа сумрачно замолчал. Юнтире покосился на него и вздохнул:
- Пошли домой. Из-за всей этой фигни весь выходной насмарку… Вайлеку я всё-таки зря голову не оторвал.
Флоа наклонил голову:
- Он не виноват в том, что случилось.
- Да, а кто нас в это втянул?!
Реигасси посмотрел на него, укоризненно наморщив лоб:
- Мне кажется, ты к нему несправедлив. Иногда он ведёт себя… Бестактно, но сегодня он только хотел помочь…
- Ха! Мне вообще кажется подозрительной вся эта история с хидеалом! Ни у кого в городе их нет, а у него есть… Разве не подозрительно?
- Юнти, я думаю, ты лучше кого бы то ни было должен знать всё о его фамильных драгоценностях.
Юнти тихо фыркнул и покачал головой.
Они шли вдвоём по узкой старинной улочке, где отчего-то на каждом шагу попадались антикварные лавки. Флоа на пару секунд остановился напротив одной, задумчиво качнул головой и двинулся дальше:
- Хидеал – не лучший камень для украшений. А о его магических свойствах у вас даже не все помнят.
- А у вас что, все? – буркнул Юнти.
- Нам положено. Две трети драгоценных камней в Арансиллиссе импортируются из Реигассиа, в том числе – магических, - помолчав, Флоа чуть улыбнулся и добавил. – В любом случае этот случай обязан собой консерватизму Ниршани.
Юнти покривился и ничего не сказал. Они свернули в проходной двор и вдруг увидели девушку, которая приклеивала что-то к стене. Увидев двоих студентов, она покраснела, но потом гордо вздёрнула подбородок и с независимым видом прошествовала мимо них. Юнти поглядел на косо приклеенный листок:
- Опять эта чепуха!
Флоа хладнокровно проводил девушку взглядом:
- Этим людям бы следовало быть осторожнее, когда в городе пропадают ресситы. Кто знает, в чём их могут заподозрить…
- Пропадают?! – Юнти уставился на друга. – Ты о чём это?
- Об этом не пишут в газетах, но это так. Более того, в последнее время удивительно много несчастных случаев и неожиданных болезней. В госпиталь то и дело кто-нибудь из них поступает, а некоторые наоборот, исчезают без выписки и документов. Разве я тебе об этом не говорил?
- Нет! – Юнти насупился. Флоа опустил глаза:
- Видимо, я забыл. Извини.
- Но ты же не думаешь, что те, кто расклеивает эти листовки… - Юнти кивнул на стену. Флоа пожал плечами:
- Я не знаю. Вряд ли аннаям это выгодно, и вряд ли они на такое способны. Но… как знать.
- Фигня всё это, - Юнти покрутил головой. – И вообще – меня достало думать о всяких странностях! Пошли лучше домой.
- Как хочешь, - мягко улыбнулся Флоа.
-
-
15.02.2009 в 21:31Брис Шетрани Тайре был здоровым мужчиной тридцати лет, имел зверский аппетит, предпочитал криаррейские вина прославленным реигасским, посещал храм раз в год и любил блондинок. Брис Шетрани Тайре обитал в захламлённой по самое не могу холостяцкой квартире, не имел комплексов и проблем со здоровьем, всегда точно знал, чего хочет и как этого добиться, и не любил в чём бы то ни было сомневаться.
Брис Шетрани Тайре лежал посреди ночи в своей кровати и шёпотом материл мироздание.
Виноват в этом был сон. Знакомый до отвращения, он повторялся уже шестой раз… или девятый? Какая нахрен разница! Сон был всегда один и тот же. Тайре видел себя, спящего, совершенно во всех подробностях, а рядом, на стене, оклеенной дешёвыми обоями, колыхалась едва заметная тень. Но вот она начинала сгущаться, наполняться чернильным мраком, потом отделялась от стены клубящимся чёрным облаком и долго стояла у изголовья, источая грозную чудовищную мощь. Сквозь клубящийся дым проступали черты нечеловеческого лица с чёрными пустыми и холодными глазами. Существо смотрело молча, пристально разглядывая спящего человека, словно надеялось увидеть нечто особенное. Оно не прикасалось, не пыталось что-то сказать или сделать, просто вглядывалось с холодным любопытством, но, просыпаясь, Тайре изнемогал от бессильной ярости. О, он знал, что означают эти сны! Кому и знать, как не ему, защитившему диплом по Проникающим. Да что там, об этом и дети знают, недаром ещё карапузам объясняют, что никогда нельзя называть имена тем, кто приходит во сне. Дети видят их чаще, чем взрослые, и нередко боятся засыпать, уверяя, что нечто караулит их под кроватью. Но для взрослого человека, для рессита, для демонолога такие сны означают только одно.
Он подошёл слишком близко к Грани.
Его увидели.
Тьма!
Тайре скрипел зубами и в сотый раз прокручивал в голове третий пункт «Положения о безопасности», имеющего статус закона для всякого мага, работающего с потусторонними существами. «При первых признаках возникновения влияния объекта на сознание исследователя, будь то проникновение в сны, нетипичные ощущения и эмоции в присутствии объекта и, в особенности, противоестественные чувства и желания в отношении объекта (желание прикасаться к объекту без необходимости, желание совокупиться с объектом, желание быть убитым или съеденным объектом, чувство привязанности и сострадания к объекту) исследователь обязан немедленно прервать контакт с объектом (если он был установлен), прекратить исследование и сообщить о факте влияния на сознание комиссии по безопасности».
Сообщить комиссии, ха! Тайре знал, что будет вслед за этим. Мало того, что любые исследования по этому предмету заморозят лет на десять, мало того, что его отстранят от работы с «объектом» навсегда – он ещё и попадёт под постоянный врачебный надзор… от которого толку всё равно никакого, потому что никто ещё не смог определить истинные признаки одержимости. Так что подозревать у него одержимость, синдром Лессатра и ещё всякую хрень будут до конца жизни. Нет уж! Тайре слишком хорошо знал, чего он хочет от жизни и добровольно лишать себя будущего не собирался.
Да и кто вообще знает, что за херня этот пресловутый «синдром Лессатра»? Половина учёных вообще в него не верит, а другая – понятия не имеет, как его правильно определить. Книжку о некоем юном идиоте по имени Лессатр Дениар Тайре, естественно, читал. Большей частью ради того, чтобы глумливо поржать над сочетанием натуралистической порнухи и моральных сентенций.
-
-
24.02.2009 в 14:55И всё равно, сны – это паршиво. Если кто-нибудь узнает, ему голову оторвут. Нет, если он не расскажет про эту хренотень, никто и не узнает, это чепуха… А сны – это паршиво, вот в чём засада. Сны – это опасно.
Тайре порывисто сел на кровати и зло уставился на стенку. Никаких странных теней на ней не было. Комиссия – чушь, никуда он не пойдёт. А вот демон, демон, который приходит во сне… Демон важнее какой-то там комиссии.
Тайре поймал себя на том, что зло ухмыляется. Его увидели – это ещё не предвещает поражения в грядущей битве. Демон пришёл чтобы напугать его, или чтобы бросить ему вызов? Вызов принят, Церраш’тераэнакх. Вызов принят.
***
Утро выдалось серое и сонное, небо затянула ленивая хмарь, и периодически с него сыпалось что-то мелкое и противное, не то снег, не то дождь. Растин сидел на парте и отчаянно зевал, зверски завидуя сестре, у которой в этот день уроки начинались позже, и которая всё ещё сладко дрыхла.. к тому же, лекцию в такую рань должен был читать Акортани – зануднейший дядька, умудрявшийся интересный, в общем то, предмет – историю превращать в нечто монотонно-усыпляющее. При одной мысли о нём Растину хотелось залезть под парту и уснуть.
Пока преподавателя ещё не было, Юнти, размахивая руками, что-то громко рассказывал о технике воздушных магистралей. Кажется, его никто не слушал, кроме застенчивой Айру, которая делала вид, что смотрит в тетрадку, но время от времени бросала на Юнти робкие взгляды, и конечно же Флоа. Тот слушал со своей обычной сдержанной улыбкой и то и дело негромко вставлял короткие замечания.
- А вы слышали, - небрежно сказал Эвердес, - говорят, в театре сегодня ставят «Тавьена». А мы его эпоху проходим как раз.
- Здорово, - зевнул Растин. – Я бы даже пьесу лучше глянул, чем занудство слушать.
- Я бы не советовал, - хладнокровно протянул Вайлек и улыбнулся высокомерной улыбкой. – «Тавьен» Кейтена – совершенно бездарная вещь. Никакой исторической достоверности, чересчур много картинных страданий – я уж не говорю о том, что сплетня о связи Тавьена с сенатором Алестом не выдерживает никакой критики.
- Если я правильно помню историю, - спокойно вступил Флоа, - Сам Тавьен этого ни разу не отрицал.
- Да, конечно, - Вайлек смерил его презрительным взглядом. – Но к счастью, у нашего великого героя, с кем бы он там ни спал, хватало ума не вести себя, как идиот, и не провоцировать скандалов.
- Это ты на что сейчас намекаешь?!! – подорвался с места побледневший Юнти. Вайлек покривился и картинно зевнул:
- На пьесу, разумеется. Она ужасна. Нашему последнему принципалу не идёт роль страдающей истерички. Что с тобой, Юнтире, ты какой-то нервный…
Юнти фыркнул сквозь зубы и сел. Растин посмотрел на него с недоумением, но решил ничего не спрашивать. Тот всегда как-то неадекватно реагировал на Вайлека, даже когда последний не говорил ничего такого особенного.
Вошёл преподаватель Акортани, и Растину пришлось слезть со стола. Лекция, как обычно, была скучная, и он развлекался тем, что сравнивал тягомотное бормотание лектора с расхожими легендами о Адагривиани Тавьене Кровавом Мече. Легенды однозначно выигрывали. Вообще-то про Тавьена Растин и так знал порядочно, ибо кто ж не знает. Убийца императора и основатель Республики, отказавшийся от единоличного правления и создавший Сенат… Он был столь прославлен, что на постаментах двух его памятников в Арансилле и в Истре написали одно-единственное слово: «Тавьен». Он же создал знаменитое «Уложение Тавьена» - закон, который не смеет отменить или нарушить даже Сенат. И ещё много разного о нём рассказывали – что он был родным братом императора и был проклят собственной матерью, что он вовсе не имел человеческих чувств и никого не любил, что он ничего на свете не боялся, что он был тайным магом, что он, напротив, ненавидел магов, а отдать им привилегии его вынудили силой… Что он был любовником сенатора Алеста, что он был его злейшим врагом, что он был им убит… Всего не перескажешь. А препод тоскливо тянул что-то про «социально-политические тенденции» и «становление идеологической структуры». Занудство.
Записав очередное бессмысленно-занудное предложение, Растин тоскливо огляделся по сторонам. Юнти шептал что-то на ухо Флоа. У этих двоих всегда были какие-то общие секреты, Растин тактично отвернулся и наткнулся на взгляд Вайлека. Тот смотрел не на него, а на шепчущуюся парочку, но взгляд был какой-то странный. Что-то хрустнуло, Вайлек опустил глаза. Растин понял, что тот сломал карандаш. Чего это с ним такое?
Тут препод снова начал диктовать, и Растин торопливо вернулся к тетрадке. Его внимание вновь заняли религиозный раскол в Истране и формирование того, что в те далёкие времена называли «ресситской ересью».
К концу лекции половина аудитории засыпала, но вот наконец Акортани собрал свои бумажки и двинулся к выходу. Растин вздохнул с облегчением. Он собирался сходить в морг – через пару дней должно было быть лабораторное занятие, а проводить его ко всеобщему недовольству поставили Шетрани Тайре, который, кроме прочего, заявил, что тех, кто не подготовит заранее все замеры, он к занятию не допустит. Зараза он всё-таки, но делать нечего.
Спускаясь на первый этаж, Растин вспомнил, что не позавтракал, и решил завернуть в буфет. В оном обнаружилась очередь, которую, к тому же, нагло пытались нарушать всякие стихийники, или кто там ещё владеет левитацией. Вообще-то в здании Академии запрещалось от балды использовать магию, только кто же из студентов выполняет все правила? Протолкавшись в буфере половину перерыва, Растин всерьёз засомневался, стоит ли ему всё же идти в морг – времени осталось немного… Он огляделся. Никого из знакомых поблизости не было. Торчать в холле в одиночестве не хотелось, так что колебался Растин недолго. В конце концов, за пятнадцать минут тоже можно что-нибудь успеть…
Морг при Академии был полноправной вотчиной некромантов. Были, правда, ещё целители, но их сюда пускали редко, а преимущественно гоняли в городской, практиковаться вместе с врачами аннаями. Целители по сему поводу постоянно ворчали, пока кто-нибудь не напоминал им об эпизоде с трупом, который встал прямо во время препарирования, насмерть перепугав молоденькую студенточку. Гений, который до такого додумался, так и не признался, а вот морг достался некромантам, другим студентам туда соваться не рекомендовалось. Во избежание.
Помещение морга было полуподвальным. «Чтоб страшнее,» - острили студенты, хотя на самом деле там просто было легче поддерживать низкую температуру. При входе полагалось надевать белый халат, впрочем, белого на висящих в шкафчике одеяниях было не так уж много Куда больше серого, да ещё немного жёлтого и коричневого. Растин знал, что вообще-то их стирают, но вид у халатов после стирки был едва ли не более жалкий, чем до. Впрочем, лучше уж надевать это убожество, чем той же дрянью заляпать свою одежду.
Подготовка к лабораторной включала кучу замеров – вроде веса выбранного тела, примерных объёмов, степени повреждений и кучи других показателей. По идее, всё это можно было сделать уже на занятии, но с Шетрани спорить не хотелось. Растин с трудом откопал в куче мятых, а кое-где и рваных халатов один, поцелее и почище, натянул перчатки, кое-как запихал длинные вихры под шапочку и толкнул тяжёлую и толстую металлическую дверь, которая вела из подсобки в собственно морг.
По правде сказать, Растин не думал, что там кто-нибудь будет в это время – кроме, разве что лаборанта, который тоже появлялся нечасто, и когда кому-нибудь не из некромантов надо было получить допуск, его приходилось искать с фонарями. Некромантов магическая защита всегда пропускала по умолчанию. Из-за этого студенты там часто безобразничали, но раньше, когда постоянного доступа не было, они как-то умудрялись всё равно пробираться туда и безобразничать, только уже тайком. В конце концов руководство махнуло на них рукой. Всё равно что-нибудь опасное без специального оборудования натворить было нельзя, а с неопасным справиться было достаточно просто.
И всё-таки здесь кто-то был. Открыв дверь, Растин услышал приглушённые голоса и позвякивание. Должно быть, кто-то тоже решил подготовиться к занятию, а может, просто потренироваться на досуге. Голоса казались знакомыми, и, выглянув из-за большого щита, обклеенного бумажками с расписаниями, графиками и данными замеров, Растин увидел два знакомых затылка: один – вихрастый и блондинистый, другой – с прямыми, иссиня-чёрными волосами. Юнти и Флоа возились с трупом, обсуждая что-то вполголоса. Кажется, они уже заканчивали – должно быть, пришли сюда сразу после урока, в отличие от Растина, застрявшего в буфете. Он хотел подойти или окликнуть их, но отчего-то замешкался – может быть оттого, что очень уж серьёзно звучали их тихие голоса, Растину показалось неловким перебивать или подслушивать. Со своего места он не мог разобрать слов, поэтому там и задержался на несколько секунд.
-
-
25.02.2010 в 15:35Растин вылетел из морга пулей, его хватило на то, чтобы додуматься не хлопнуть дверью, а прикрыть её тихонько. Потом он ошарашено прислонился к стенке, его лицо полыхало, как маков цвет. Тьма, ему не почудилось! Ему точно не почудилось, он правда видел, это было на самом деле, они поцеловались. Юнти и Флоа целовались, и даже не по-родственному, хотя они и не родственники… Они целовались в морге!
От мысли о морге ему вдруг стало необъяснимо смешно, он хотел зажать рот рукой, но вовремя вспомнил, что она в перчатке, и просто сполз на пол, истерично хихикая. В морге… блин… нашли место… гении…
Отсмеявшись, он хмыкнул. Первый шок прошёл, как не бывало, сменившись лихорадочным весельем. Вот ведь… конспираторы! А он думал – чего это они парочкой всё время… а они! Растин снова фыркнул. Тоже ещё – лучшие друзья, могли бы и сказать! Хотя он тоже хорош, мог бы и догадаться… Теперь уже Растину стало смешно от самого себя. Конечно, кто угодно обалдеет… от такой неожиданности… Он опять чуть покраснел. Нет, не надо об этом думать, пусть они там… сами, что хотят… но у него, наверное, была ужасно глупая физиономия!
Растин вздохнул, помотал головой и встал. Глупая ситуация. Ладно, делать замеры он сейчас точно не пойдёт, пока они там… Да и времени почти не осталось. Он начал стягивать халат, стараясь выкинуть увиденное из головы, но никак не получалось. Интересно, Юнти поэтому так странно реагировал во время того разговора о Тавьене? Или всё дело в Вайлеке? Юнти на каждую его фразу злится как непонятно на что…
Растин как раз повесил халат в шкаф и стянул перчатки, когда толстая дверь морга открылась и появившийся из-за неё Юнти недоумённо моргнул:
- Растин? Ты опоздал, сейчас уже занятие начнётся…
- Правда? Ну вот… - пробормотал Растин и опять смутился. Ребята выглядели как ни в чём не бывало.
- Пойдём, а то опоздаем, - спокойно сказал Флоа и привычно положил руку Юнти на плечо. Раньше Растин не видел в этом жесте ничего особенного, а сейчас он заставил его поспешно отвести взгляд.
- Растин, ты идёшь?
- Ладно, иду, - отозвался Растин и пошёл следом за друзьями, мысленно повторяя про себя: «Всё нормально, всё нормально, просто не обращай внимания». Ему было несколько не по себе.
- У нас что сейчас? – беспечно спросил Юнти.
- Методика возврата, - отозвался Флоа.
- А, это хорошо!
Методику возврата Растин тоже любил: специальность была профильная, и одна из немногих, которые преподавали действительно толково. К тому же, это был один из главных предметов для некроманта. Общеобразовательная мура Растина раздражала, а на «методике» рассказывали о том, как поднимать мертвецов. То есть, о самом интересном.
Лекции по предмету читал профессор Виартен, уже немолодой, но довольно бодрый преподаватель, худощавый, сдержанный и с отменным чувством юмора. Во время лекции он любил холодным и сухим тоном рассказывать чернушные анекдоты про мертвецов, от которых валялась вся аудитория, а он озирал её строгим взглядом поверх очков и продолжал холодно диктовать. Этих анекдотов он знал неисчислимое количество, и они всегда приходились в тему лекции. Растин подозревал, что он сам их и сочиняет, только не признаётся.
Зато он был маниакально пунктуален и опоздавших хотя бы на полминуты гнал с лекции безо всякой жалости. Поэтому к нему на занятие все студенты предпочитали приходить заранее. Так что Растин не удивился, увидев, что в аудитории уже собрались почти все.
Правда, сейчас это «почти все» означало дюжину человек. Растин уже привык и устал задумываться о том, куда делись остальные. Эта мысль всё ещё продолжала тревожить его, но где-то на границе сознания.
- Что, Виартен не пришёл ещё? – Юнти покрутил головой. – Надеюсь, он сегодня опять смешное что-нибудь расскажет… - он задумался. – Ребят, я вот что подумал – мы в этом году Ночь Мертвецов устраивать будем?
- В прошлом году обо всём Риай договаривался, но сейчас его нет…
- Я могу договориться, - спокойно сказал Вайлек.
- Почему это ты? – вылез Юнти. Растин поморщился: приятель перегибал палку. Сколько можно к каждому слову цепляться?
- Хотя бы потому, - холодно отозвался Вайлек, - что моя репутация не отмечена дебошами и порочащими связями, - он в упор посмотрел на Юнти, тот вспыхнул.
Растин напротив, побледнел. Он вдруг понял – Вайлек знал, знал, что Юнти и Флоа… Юнти, казалось, был готов броситься в драку, но ещё прежде Растин заступил ему дорогу, глядя на Вайлека с поднимающимся раздражением:
- На твоём месте я бы выбирал выражения! – отчеканил он. Вайлек поднял на него взгляд и чуть усмехнулся:
- Ради богини. Я только хотел сказать, что на хорошем счету у администрации. Я не подразумевал ничего оскорбительного.
Тон у него был издевательский, но этот вызов Растин принимать не стал. Он отступил, нахмурившись и чувствуя себя немного не в своей тарелке. От слов Вайлека остался мерзкий осадок, тем более неприятный оттого, что тот, казалось, не имел в виду никого конкретного. Хотя всё было ясно. Растин отвернулся. Юнти посмотрел на него недовольно, ещё бы, Юнти – он ведь вечно только и ищет повода вспылить, а вот Флоа улыбнулся. Растину стало немного легче.
В конце концов, это его друзья, и чем бы они там ни занимались вдвоём, он не собирался позволять говорить о них гадости.
- Для Ночи Мертвецов нужно всё покупать, - тихо сказала Айру. – А мне денег только через две недели пришлют.
- Могу одолжить, - передёрнул плечами Вайлек. – Хоть всем присутствующим, если вдруг у них тоже возникают денежные затруднения. Хотя мы, как мне кажется, никуда и не спешим.
Растин никак не мог понять – он нарочно бравирует тем, что у него куча денег, или оно само так получается? Хорошо иметь высокопоставленных родителей – можно жить в собственном доме, сорить деньгами и носить идиотские украшения… Хотя… Мысль о хидеале навела Растина на воспоминание о том разговоре, в доме, где они нашли труп. Нет, Вайлеку Растин не завидовал, хоть и хотел временами дать ему по башке.
- Обсуждать Ночь Мертвецов и другие безобразия будете в свободное время, молодые люди, а теперь извольте-ка занять свои места.
Услышав голос Виартена Растин чуть не подскочил – тот то ли вошёл так тихо, то ли они очень уж увлеклись. С каким-то мстительным удовольствием он отметил, что Вайлек тоже дёрнулся и закатил глаза. Студенты быстро расселись по местам.
- У вас на этой неделе лабораторная работа по призыву и преобразованию, если я не ошибаюсь? - суховато сказал Виартен. – Поскольку профессора Генлани нет, а наши специальности пересекаются, то я вам напомню основные формулы. Надеюсь, чем возврат отличается от призыва никто из вас с прошлого семестра не забыл…
Растин тихонько хмыкнул. Забудешь тут… на первом курсе этот самый Виартен читал общую теорию некромантии. Не выучить что-нибудь у него – значило обеспеченно провалиться.
Хотя вообще, призыв с возвратом легко перепутать – ну, типа, поднимаешь ты мертвеца и тут, и там. Разница довольно тонкая. «Возврат» означает, что ты ненадолго хочешь вернуть умершего вместе с его памятью, эмоциями, то есть – почти что с душой. Для судопроизводственных целей – самое то. «Призыв» – дело другое, это значит, что, используя мёртвое тело, ты призываешь из-за Грани иные силы, не имеющие отношения к умершему человеку. Считается, что призыв куда опаснее, ещё бы, за Гранью не зайчики пушистые сидят. Хотя общих формул и приёмов в обоих видах некромантии и правда хватает.
И то, и другое Растина завораживало, формулы, схемы, знаки затягивали в мир абстрактной магии и одновременно будоражили воображение. По правде сказать, лекции Виартена он любил бы и без анекдотов. Не прошло и пяти минут, как он забыл обо всём и только увлечённо записывал.
***
Через два дня Флоа пришёл в Академию усталый и бледный, с чёрными кругами под глазами.
- Работал в ночную смену, - коротко сказал он обеспокоенному Растину. Растин покосился на Юнти. Тот был хмур и, против обыкновения, неразговорчив.
- Может, тебе отпроситься с занятий, - предложил Растин. Флоа с сожалением посмотрел на него:
- Сегодня лабораторная. С Шетрани. Забыл?
- Ну, не съест же он тебя, - протянул Растин, но в голосе у него зазвучало сомнение. Флоа спокойно пожал плечами:
- Со мной всё в порядке. Всего лишь немного устал.
- Да что случилось-то? – они шли по коридору, и Растин озабоченно косился на приятеля. – Что за аврал?
- Госпиталь забит. Несчастных случаев на этой неделе… я даже не знаю сколько, - Флоа покачал головой. – И больше половины госпитализированных – ресситы. В основном, ничего опасного, но… - он потёр лоб.
- Но и ничего хорошего, - закончил Растин. – А что с ними случилось?
- Я ведь сказал – несчастные случаи. Один ногу сломал, у двоих магические ожоги…
- Что-то много фигни кругом происходит, - хмуро пробурчал Юнти. – У всех одни неприятности. И у нас сейчас тоже будет.
Растин хмыкнул:
- Ты про Шетрани?
- Про кого же ещё? Вот увидишь, этот небритый крокодил нас сейчас пытать будет…
Студенты засмеялись, спускаясь в лабораторию некромантии. Это было одно из двадцати с лишним магически защищённых помещений в Академии и, как поговаривали, даже сотня разъярённых проклятых зомби не могла бы вырваться оттуда наружу. Правда, как ехидно добавляли старшекурсники, рассказывая об этом новичкам, это не могло помешать этой сотне зомби сожрать находящихся внутри нерадивых студентов, сподобившихся её вызвать.
-
-
25.02.2010 в 15:35- Ты замеры сделал? – спросил Юнти.
- Да, вчера… - Растин вдруг смутился, вспомнив застуканную в морге сцену. – Я формулы не все помню. Вчера до ночи просидел, пытался выучить, потом плюнул…
- А я вообще не учил, - удивился Юнти. – В методических указаниях же всё написано.
- Ну да, а ты точно уверен, что Шетрани не решит проверить твои знания?
- Упаси Богиня! – ужаснулся Юнти. – Надеюсь, что нет!
- На что это вы там надеетесь? – с любопытством произнёс возникший из-за угла Тайре, довольно хмыкнул, глянув на обалдевшую физиономию Юнти, бесцеремонно распихал студентов по сторонам и зазвенел ключами, отпирая дверь в лабораторию. – Лучше не надейтесь, для студентов это вредно. Что, опять не все пришли?
Растин огляделся и пожал плечами:
- Может, ещё подойдут…
- Опоздавшие пусть на дополнительное время и не рассчитывают, - с мрачным удовольствием сообщил Шетрани. – Если я их вообще пущу.
Растин нервно улыбнулся.